Обнаженное солнце (пер. Н.Виленская)
Шрифт:
Бейли вздрогнул.
– Но вы ведь жили в одном доме? Я думал…
– Разумеется, раз мы были женаты. Но у меня свои комнаты, а у него – свои. Он занимался очень важным делом, которое поглощало почти все его время, у меня – своя работа. Мы общались по видео, когда было нужно.
Но вы ведь виделись, верно?
– Об этом, как правило, не говорят. Хорошо, мы виделись.
– Есть ли у вас дети?
Глэдия с негодованием вскочила на ноги.
– Это уж слишком. Что за неприличные…
– Ну-ка спокойно. Спокойно! –
– Вот и спрашивайте про убийство, а не про…
– Мне приходится задавать самые разные вопросы. Вот, например, я хотел бы знать, принесла вам горе смерть мужа или нет. – И добавил с намеренной грубостью: – Глядя на вас, этого не скажешь.
– Я жалею обо всех, кто умирает, – надменно ответила она, – особенно если человек молод и представляет ценность для общества.
– А то, что он был вашим мужем, не влияет на ваши чувства?
– Он был назначен мне, и мы… да, мы встречались по графику… и… – быстро проговорила она, – если уж вам так нужно знать, у нас не было детей, поскольку их нам еще не предписывали. Не могу понять, какое все это имеет отношение к сожалению о смерти человека.
Может, и не имеет, подумал Бейли. Это зависит от нравов и обычаев, а их-то он и не знает. Он сменил тему.
– Мне говорили, вы можете рассказать, как произошло убийство.
Она вдруг вся напряглась.
– Я нашла тело – так это называется?
– Значит, самого убийства вы не видели?
– О нет, – выдавила она.
– Ну хорошо, расскажите мне, как вы его нашли. Не спешите, рассказывайте своими словами. – Он откинулся на стуле и приготовился слушать.
– На тридцать второй пятой… – начала она.
– Сколько это по стандартному времени? – быстро спросил Бейли.
– Не могу сказать. В самом деле не знаю. Вы сможете выяснить потом.
Голос у нее дрожал, и глаза широко раскрылись. Слишком серые, чтобы назвать их голубыми, решил Бейли.
– Он пришел ко мне, – продолжала Глэдия. – Это был наш день по графику, и я знала, что он придет.
– Он всегда приходил в назначенные дни?
– О да. Он был очень сознательный человек, истинный солярианин. Никогда не пропускал назначенных дней и всегда приходил в одно и то лее время. Подолгу он, разумеется, не оставался, Нам не предписывали де… – Она никак не могла выговорить это слово: и Бейли кивнул. – Как я уже сказала, он всегда приходил в определенное время, чтобы не создавать неудобства. Мы немного разговаривали. Эти встречи – сущее мучение, но ему никогда не изменял такт, – такой был человек. Потом он уходил, чтобы поработать над каким-то своим проектом – не знаю, каким именно. На моей половине у него была специальная лаборатория, где он мог работать в назначенные дни. Была у него, разумеется, и своя лаборатория, гораздо больше этой.
Чем же он занимался в своей лаборатории, подумал Бейли? Скорее всего, фетологией, что бы это ни означало,
– Он не показался вам каким-то
– Нет. Нет. Он никогда не волновался, – Она подавила смешок. – Всегда полностью владел собой, как ваш друг. – Она указала на Дэниела, который при этом не шелохнулся.
– Понимаю, Продолжайте, пожалуйста.
– Вы не возражаете, если я немного выпью? – прошептала Глэдия.
– Сделайте одолжение.
Глэдия слегка нажала на подлокотник. Не прошло и минуты, как вошел молчаливый робот и подал ей какой-то теплый напиток (Бейли было видно, как он дымится). Глэдия пригубила его и отставила.
– Вот так будет лучше. А можно задать вам нескромный вопрос?
– Спрашивайте что хотите.
– Знаете, я ведь много читала о Земле. Меня она всегда интересовала. Такой странный мир… извините, я не то хотела сказать.
– Любой мир кажется странным людям, которые в нем не живут, – чуть нахмурился Бейли.
– Вы совсем другие. Я хотела задать вам один вопрос… надеюсь, что вам, как землянину, он не покажется грубым… Солярианяна я никогда бы о таком не спросила. Ни за что.
– Спрашивайте, Глэдия.
– Вот вы и ваш друг – господин Оливо, да?
– Да.
– Это ведь не видео?
– То есть?
– Я говорю о вас двоих. Вы ведь находитесь в одной комнате?
– Да, мы оба здесь.
– И вы могли бы дотронуться до него, если бы захотели.
– Мог бы.
– О-о. – Она окинула их взглядом, в котором читалось – что? Отвращение? Возмущение?
Бейли пришло в голову: а что, если встать, подойти к Дэниелу и отвесить ему оплеуху? Интересно, как бы она реагировала?
– Вы хотели рассказать о событиях того дня, когда муж пришел навестить вас. – Бейли был уверен, что отступление от темы, сколь оно ни интересно, все же было вызвано именно нежеланием рассказывать дальше.
Глэдия снова пригубила свой напиток.
– Тут особенно нечего рассказывать. Я видела, что он собирается уйти, и знала заранее, что так будет – он всегда занимался какой-нибудь творческой работой. Поэтому я вернулась к своим занятиям. А минут пятнадцать спустя услышала крик.
Она замолчала, и Бейли поторопил ее:
– Какой крик?
– Кричал Рикэн. Мой муж. Слов никаких не было, просто крик – испуганный. Нет! Скорее удивленный, выражающий потрясение. Я раньше никогда не слышала, чтобы он кричал.
Она приложила ладони к ушам, как будто крик все еще звучал в них, и ее покрывало соскользнуло вниз, обнажив тело до талии. Она этого не заметила, а Бейли уставился в блокнот.
– И что вы тогда сделали? – спросил он.
– Побежала. Я не знала, где он…
– Но вы, кажется, сказали, что он пошел в лабораторию на вашей половине.
– Да, Элайдж, но я не знала, где лаборатория. Неточно знала. Я никогда не бывала там – это было его хозяйство. Знала примерно, что она где-то в западном крыле, и так растерялась, что даже не догадалась позвать робота – он бы меня сразу провел туда, но без зова, конечно, ни один прийти не мог. Когда я все-таки добралась туда – нашла кое-как, – Рикэн был мертв.