Обнаженное солнце (сборник)
Шрифт:
“Жизнь продолжается и здесь”, — подумал Бэйли, со странным чувством глядя на крошечные существа меньше половины его кулака, с непропорциональными черепами, крошечными ручками и ножками и рудиментарными хвостиками.
— Ну, инспектор, как вам это нравится? — раздался голос Кларисы.
Вместо ответа Бэйли спросил:
— У вас только одно такое учреждение на всей планете?
— Одно, и этого вполне достаточно для того, чтобы поддерживать необходимый прирост населения.
Бэйли взглянул на роботов, толпившихся около бачков с эмбрионами. Они останавливались около каждого, бесшумно и ловко
— Кто оперирует матерей? — неожиданно спросил Бэйли.
— Медики.
— А почему не оперируют роботы?
— Не думаю, чтобы робот смог перенести такой эксперимент без повреждений. Резать человеческое тело — непереносимое переживание для позитронного мозга. Медикам приходится мириться с личным присутствием пациентов и с необходимостью прикасаться к ним.
— Однако роботы, как я вижу, выхаживают эмбрионов. Вы или доктор Дельмар когда-нибудь вмешивалась в их действия?
— Да, иногда приходится. Например, когда развитие зародыша идет ненормально. В таких случаях, когда стоит вопрос о человеческой жизни, роботам доверять нельзя.
Бэйли понимающе кивнул.
— Ага! Вы бойтесь, что робот примет неправильное решение, и в результате погибнет человеческое существо, не так ли?
— Как раз наоборот, имеется опасность того, что робот переоценит человеческую жизнь и сохранит ее тому, кому не следует. — На лице молодой женщины появилось непреклонно-жестокое выражение. — Нам доверено вырастить здоровых, полноценных детей, понимаете, инспектор, полноценных? Даже при самом тщательном генетическом анализе и отборе родителей нет уверенности в том, что комбинации генов окажутся благоприятными для потомства, не говоря уже о возможности мутаций. Мутации, или скачкообразное развитие наследственного признака, — наша главная забота. Хотя и крайне редко, но они бывают, и тогда нам приходится принимать решение.
Клариса замолчала. Бэйли также молчал. Затем она медленно двинулась вдоль коридора, и он последовал за ней.
— Теперь я покажу вам комнаты детей и подростков, — сказала она, — дети и подростки представляют гораздо большую проблему для нас, чем зародыши. В обращении с ними мы можем полагаться на роботов только в ограниченной мере.
— Почему?
— Если бы вы имели дело с роботами, вы бы не спрашивали. Все дело опять-таки в Первом Законе. Не думайте, дети чуть ли не с пеленок отлично разбираются во всем. Я сама видела, как трехлетний малыш держал около дюжины роботов в полной неподвижности только потому, что он лепетал: “Вы сделаете мне больно, вы сделаете мне больно”. Нужно быть крайне совершенным роботом, чтобы понять, что ребенок намеренно лжет. Надо очень умело управлять роботами, чтобы они умели эффективно справляться с детьми и их капризами.
— Ну, а вам приходится общаться с детьми?
— К сожалению, да. — Клариса с отвращением передернула плечами, потом повернулась к Бэйли и неожиданно сказала: — Я уверена, что все ваши поиски закончатся на Гладии Дельмар. Вам придется признать, что она и есть убийца.
— А вот я не уверен в этом, — спокойно ответил детектив.
— Кто же еще, по-вашему, мог быть убийцей?
— Имеются разные варианты, милая Клариса.
— Например?
— Например, вы…
Реакция молодой женщины удивила Бэйли. Она громко расхохоталась. Она смеялась все громче и громче, пока не стала задыхаться от смеха. Наконец она откинулась в кресле и утерла глаза.
— Нет, нет, не подходите ближе, — прошептала она, чуть дыша. — Со мной все в полном порядке.
— Разве мое предположение так уж смешно? — сухо спросил Бэйли.
Клариса попыталась что-то сказать, но снова рассмеялась.
— О, вы, землянин. Да как же я могла бы быть убийцей? — наконец выговорила она.
— Вы достаточно хорошо знали Дельмара… его привычки… вы могли все учесть, все подготовить.
— О, небеса! И вы предполагаете, что я могла бы подойти к нему? Настолько близко, чтобы ударить его по голове? Вы ничего, решительно ничего не понимаете, инспектор.
Бэйли почувствовал, что краснеет.
— А почему вы не могли бы приблизиться к нему, Клариса? — отрывисто спросил он. — У вас ведь есть практика личного общения с человеческими существами, не так ли?
— Да, но только с детьми.
— Одно ведет к другому. Ведь вы же терпите мое присутствие.
— Да, но на расстоянии десяти метров, — презрительно ответила солярианка.
— Однако только что один из ваших соотечественников чуть было не упал в обморок только потому, что я недолгое время находился в одной комнате с ним. Примерно на таком же расстоянии! — воскликнул детектив.
Клариса сразу стала серьезной.
— Я хотела бы обратить ваше внимание, инспектор, на следующее, — сейчас в голосе молодой женщины не было ни малейших признаков веселости. — Дело совершенно не в том, могу ли я перенести чье-либо присутствие. Постарайтесь понять, что Рикэн Дельмар был человеком исключительно традиционным и пунктуальным в соблюдении наших обычаев. Именно Дельмар не допустил бы личного присутствия кого бы то ни было. Он был почти таким же традиционным, как сам правитель доктор Либиг.
— А что это за правитель доктор Либиг?
Клариса пожала плечами.
— Один из немногих ныне живущих гениев. Он наш главный роботехник. Доктор Либиг работал над созданием моделей новых роботов совместно с Рикэном Дель-маром.
— Однако именно у вас могла быть определенная причина желать смерти Дельмара.
— Причина? Но какая?
— Теперь вы стали во главе всего вашего дела, вы повысились в должности, — ответил Бэйли.
— Да кому же на Солярии нужно это повышение? Кто на Солярии пожелал бы заниматься такой работой? Как раз наоборот. У меня были все причины желать, чтобы Дельмар жил вечно. Тогда у меня была бы надежда выбраться отсюда. Я ожидала, что вы придумаете нечто более убедительное, землянин.
Бэйли неуверенно почесал нос. Он увидел правоту своей собеседницы.
Клариса торжествующе взглянула на землянина.
— Ну, а теперь не хотите ли взглянуть на наших детей? — спросила она.
— Благодарю вас, с удовольствием, — ответил Бэйли.
Они томительно долго шли по бесконечным коридорам. Очевидно, здание, в котором они находились, было грандиозным. В залах, через которые они проходили, они увидели десятки розовощеких малышей. Некоторые из них ели с помощью роботов, другие играли, визжали, бегали или дрались, как все дети Вселенной.