Обнаженное солнце

Азимов Айзек

– Ага! А теперь попробуем воспроизвести Первый Закон в его правильном виде. «Робот ни при каких обстоятельствах не смеет делать ничего что может, насколько ему известно, причинить вред человеческому существу или своей пассивностью допустить, чтобы человеческому существу был причинен какой-либо вред».

– Но это само собой разумеется.

– Далеко не всегда. Обычные люди, например, у вас на Солярии слабо разбираются в роботехнике

и умеют лишь командовать роботами. Иначе они давно бы поняли, что роботы могут нарушить Первый Закон и причинить любые бедствия. По крайней мере, если ими будет руководить преступный ум.

Либиг побледнел.

– Сумасшествие, безумие, – в волнении прошептал он.

– Видите ли, – Бейли не смотрел сейчас на своего собеседника, он внимательно изучал кончики своих пальцев, – я полагаю, что робот обязан выполнить любой приказ, если, по его разумению, этот приказ не может принести вред человеческому существу, не так ли?

– Да, разумеется.

– Хорошо. А другой робот должен сделать то же, получив столь же невинное и безвредное, с его точки зрения, поручение, правильно?

– Ну?

– А что если два приказа, каждый из которых совершенно невинен, вместе образуют преступление?

– Что такое? – Лицо Либига приобрело землистый оттенок.

– Я хотел бы услышать мнение специалиста, – невозмутимо продолжал Илайдж Бейли, – мой случай, конечно, гипотетический. Предположим, некий человек говорит роботу: налей немного этой жидкости в стакан с водой, который находится там-то. Жидкость совершенно безвредна, но мне нужно знать её действие на воду. Потом вода будет вылита. После того, как ты это сделаешь, забудь о своём поступке.

Либиг молчал.

– Если вы прикажете роботу добавить в стакан с водой таинственную жидкость, – продолжал Бейли, – и затем предложить эту воду человеку, Первый Закон заставит робота воспротивиться: какова природа этой жидкости? Не причинит ли она вред человеку? И даже после вашего объяснения робот не решится предложить человеку воду с добавленной в неё неизвестной жидкостью. Но ему ясно сказано – воду пить никто не будет. Первый Закон здесь ни при чём. Разве робот не послушается приказа?

Либиг все ещё молчал, его глаза сверкали, веко нервно подёргивалось.

– Теперь рассуждаем далее. Другой робот, не зная, что проделано с водой, спокойно предлагает её человеку, после чего тот умирает.

– Нет! – закричал Либиг. – Нет!

– А почему нет? Каждое из данных действий само по себе невинно. Только вместе они приводят к убийству. Вы отрицаете, что подобная вещь может произойти?

– Убийцей будет тот, кто отдал приказ роботу, – воскликнул роботехник.

– Рассуждая философски, конечно. Но непосредственными убийцами являются оба робота, или, если не убийцами, то орудиями убийства.

– Ни одно живое существо не отдаст

таких приказов!

– Тем не менее такой человек нашёлся. Вы, наверно, слышали о попытке отравить главу Департамента Безопасности Солярии?

– Всех правителей Солярии об этом известили, – пробормотал Либиг.

– В таком случае вы знаете, что Груэр был отравлен во время обеда. Всё произошло на глазах у меня и моего коллеги мистера Дэниела Оливо с Авроры. Вы можете как-нибудь иначе объяснить, каким образом попал яд в еду Груэра? Ведь в поместье не было ни одной живой души.

– Я – не детектив и ничего не могу объяснить.

– Но я сообщил вам о своей гипотезе. Я бы хотел знать, правдоподобна ли она? Могли ли два независимых действия, которые с точки зрения робота являются совершенно невинными, привести к преступлению? Вы – опытный роботехник, доктор Либиг. Я вас спрашиваю, – землянин повысил голос, – правдоподобна ли моя теория?

Растерянный, оглушённый Либиг еле пролепетал:

– Да, пожалуй, до известной степени…

– Очень хорошо. Это многое проясняет.

Либиг неотрывно глядел на Бейли. Руки, сжатые в кулаки, опустились на колени и медленно начали разжиматься. Бейли молчал. Либиг заговорил быстро и нервно.

– Правдоподобно. Только теоретически, конечно. В действительности всё обстоит сложнее. Надо очень умело управлять роботами для того, чтобы заставить их нарушить Первый Закон.

– Безусловно, – ответил Бейли, – безусловно. Скажите, кстати, вы – единственный роботехник на всех Солярии?

– Что за глупый вопрос. На Солярии имеется свыше двадцати роботехников.

– Но вы считаетесь лучшим?

– Так оно и есть…

Либиг сказал это просто, без всякой аффектации.

– А Дельмар работал с вами?

– Да.

– Я слышал, что незадолго до смерти он собирался прекратить работу с вами?

– Кто сказал вам такую чушь?

– Наверное, доктор Дельмар, неодобрительно относился к вашему нежеланию вступать в брак?

– Возможно, Рикэн был истинным солярианином. Но эти соображения никак не влияли на наши деловые взаимоотношения.

– Я хотел бы знать, в каком состоянии находился тот робот, который работал в лаборатории Дельмара во время его убийства?

Либиг не смотрел на Бейли, его лоб пересекла глубокая морщинка.

– Робот пришёл в совершенную негодность, – медленно ответил он.

– Неужели он оказался полностью негодным? Даже не мог ответить ни на какие вопросы?

– Ни на один, – голос роботехника звучал твёрдо. – Позитронный мозг не выдержал испытания. Произошло короткое замыкание. Ни один канал позитронного мозга не остался неповреждённым. Ведь робот был свидетелем убийства, которому он не смог помешать и…

– А почему, кстати, он не смог помешать?