Обнаженные чувства
Шрифт:
По отношению к Еве Брэнт Ньюком казался нарочито вежливым. Превращение дьявола в гостеприимного хозяина не обмануло его трепетную гостью. За вежливостью и обходительностью Ньюкома скрывалась какая-то игра, смысл которой был пока для Евы неясен. Но ей ничего не оставалось, как принять правила навязываемого ей действа, и она оперлась на предложенную ей руку хозяина. Так, рука об руку, они обходили многочисленные группки гостей, и Брэнт представлял свою даму присутствующим, если они, разумеется, стоили его внимания. Гости, попивая коктейли, заполнили собой гигантскую гостиную роскошного палаццо. В углу расположилась кучка людей, со знанием дела разговаривающих о театре и работе на телевидении. Среди них, как обычно, выделялся Джерри Хормон с двумя девицами по бокам.
— Вот уж не ожидал никак увидеть тебя в нашем балагане, Ева! Сюрприз так сюрприз!
— Как раз ты, Джерри, и проследишь за тем, чтобы девочка не скучала и имела капельку выпивки в бокале. Ну и познакомь ее со всеми, естественно. Развлекайся пока, Ева, а я скоро вернусь.
Брэнт отплыл, лавируя среди гостей привычно, как и подобало известному яхтсмену. В ту же секунду Ева ощутила буквально физическое облегчение. Она на мгновение осталась в одиночестве и вспомнила Дэвида — ну почему его нет с ней рядом, когда он так нужен?
В это время Джерри Хормон пытался втолковать одной из своих девиц, что ему поручено опекать еще и Еву и поэтому его внимание поневоле должно переключиться отчасти и на нее.
«Пожалуйста, Дэвид, приди ко мне и забери меня отсюда», — тихонько про себя молила Ева, даже не пытаясь расслышать вопрос, с которым обратился к ней кто-то из гостей. Потом она взяла себя в руки и даже пыталась поддерживать беседу, потягивая виски, к счастью оказавшееся поблизости у одного из официантов. Попытка вести светский разговор хотя бы внешне привязывала Еву к обществу. Она, равно как и все собравшиеся в доме, умела разговаривать ни о чем, изображая на лице заинтересованность, но каждую секунду думала еще и о Фрэнси — как бы подобраться к ней поближе, минуя сатрапов Брэнта Ньюкома, и поговорить с ней по-настоящему. Вообще-то Ева с самого начала знала, что затея Дэвида бесполезна — уж с кем, с кем, а с ней Фрэнси захочет разговаривать в последнюю очередь. Но с другой стороны — она обещала Дэвиду попытаться встретиться с Фрэнси, когда та будет одна, и ей ничего не оставалось делать, как попытаться выполнить данное обещание.
Заиграла ритмичная восточная музыка — динамики выдавали свист флейт и дробь барабанов, — и начались танцы. Джерри Хормон с силой ухватил Еву за руку, и ей ничего не оставалось делать, как подчиниться и начать ритмично изгибаться вместе с ним под экзотическую мелодию.
Джерри с Евой был сама любезность и не уставал отпускать ей комплименты, сопровождая каждый из них ослепительной улыбкой.
— Ах, Ева, ты — чудо! Что за партнер! Ты изумительно двигаешь телом, дружок. Может, ты все-таки согласишься позировать для некоторых изданий, о которых я имел честь уже тебе упоминать?
— Боюсь, Джерри, что твоим мечтам не суждено осуществиться. По — моему, мы, уже имели разговор на эту тему, и с тех пор мое мнение не изменилось.
— Ну и ладно, забудем про журналы, будем только танцевать. Я с ума схожу от твоих движений и поворотов. Они великолепны!
У Евы к тому моменту сложилось лишь одно желание — все бросить и сбежать. С какой стати она должна находиться в этой гостиной и прижиматься к прожженному молодцу, подобному Джерри, танцуя с ним, когда она ничего, кроме брезгливости, не испытывала? Но она заставляла себя улыбаться и делать вид, что испытывает удовольствие, передвигаясь с Джерри под музыку, словно перед телекамерой. Она не имеет права забывать о своей задаче в доме Брэнта. Ах, если бы обо всем этом ужасе можно было забыть…
Наконец, танцы прекратились, и Ева почувствовала себя ужасно усталой. Кроме того, ей очень захотелось пить. Джерри, как ни странно,
Джерри только пожал плечами и позволил девушке завладеть собой, правда, предварительно одарив Еву очередной сногсшибательной улыбкой. Ева отодвинулась от вновь затанцевавших пар и попыталась сосредоточиться. Кто-то выключил почти весь свет в зале, и лишь несколько ламп мерцали, и их свет терялся во внезапно возникших клубах дыма. Ева ощутила в воздухе раздражающий запах марихуаны. Аромат наркотика проникал повсюду и, вдруг возникнув, стал сильным и устойчивым.
«Должно быть, на подобных вечерниках просто курить сигареты не принято», — устало подумала Ева и заметила, что на столах, оказывается, в серебряных футлярах горками лежали свернутые из листьев небольшие сигары. Помимо сигарок с марихуаной кое-где на столах стояли такие же футляры, наполненные белой мелкой пудрой. Совершенно очевидно, что футляры содержали в себе кокаин. Интересно знать, боялся ли чего-нибудь на свете Брэнт Ньюком? Скорее всего, ему было просто наплевать и на полицию, и на отдел по борьбе с наркотиками.
Остается Фрэнси — ей любой ценой необходимо разыскать Фрэнси. Вполне возможно, что подходящий момент для поисков настал — все были заняты собой и наркотиками, да и свет почти нигде не горел. Танцы же в гостиной становились все более и более откровенными. Стало похоже на то, что некоторые из танцующих совершают половой акт прямо под музыку, посередине зала. Те же, кто не танцевал, являли собой еще более загадочный вид — они сидели, тихо склонив головы и еле слышно, невнятно переговаривались друг с другом. Некоторые же просто сидели молча, уставившись глазами в никуда.
Ева медленно двинулась сквозь толпу, стараясь придать своему лицу безразличный вид. Она должна найти Фрэнси во что бы то ни стало — и в этом все дело. К сожалению, она сильно сомневалась, что разговор с Фрэнси поможет вернуть девушку домой. Ведь Фрэнси заявила ей о бессмысленности переговоров. Фрэнси ненавидит ее — и это ясно как день. Какого черта Дэвид требует от нее невозможного!
Ева пробиралась по залу, сжимая, словно талисман, в руке стакан с уже теплой жидкостью, и механически улыбалась людям, с которыми случайно сталкивалась. Ее попытки обнаружить Фрэнси не должны бросаться в глаза. И вдруг Фрэнси оказалась рядом, в каких-нибудь двух шагах. Девушка глупо хихикала, и было очевидно, что она находится под действием наркотика. Тонкое шелковое платье на ней было разорвано так, что обнажало одну грудь, а на спине и плечах можно было увидеть багровые отметины недавних побоев. Ева инстинктивно устремилась по направлению к девушке, но у нее на пути внезапно возникла целая толпа невесть как протрезвевших и откуда-то взявшихся гостей, которые все старались протиснуться в том же направлении. Рядом с Евой пытался расчистить себе путь молодой волосатик, с ног до головы увешанный кожаными амулетами и ремешками. Музыка прекратилась, и установившаяся тишина, казалось, давила на барабанные перепонки.
Пока Ева пробиралась к Фрэнси, сцена действий претерпела некоторые изменения. Фрэнси уже стояла, пошатываясь, на тяжелом мраморном столе, выполненном в мавританском стиле, и с обеих сторон ее поддерживали Джерри Хормон и Брэнт.
Брэнт собирался произнести некое вступление, поэтому он, призывая собравшихся к молчанию, поднял руку. Фрэнси опять принялась глупо хихикать, и, чтобы заставить ее замолчать, Брэнт довольно сильно хлопнул ее по заднему месту. Ева не могла не заметить, как после удара несчастная девушка постаралась прильнуть к могущественному хозяину всем телом и при этой попытке рухнула бы со своего постамента, если бы тот же Ньюком грубо, но решительно не поддержал ее. Добившись относительного молчания, Брэнт наконец произнес: