Обнаженные розы
Шрифт:
Стаса раздирало взбесившееся негодование. Такой наглости он давно не встречал.
У него складывалось такое впечатление, что у некоторых людей чувство стыда и совести, атрофированы с рождения.
– И что вы от меня лично хотите?-спросил Корнилов, рассматривая Римму Егорову с уничижительным, пренебрежением.-Я эти вопросы не решаю.
– Я хочу дать показания.-объявил Римма.-И чтобы вы их запротоколировали.
– Чтобы вы в суде могли показать, как вы рьяно и старательно помогали следствию по делу об убийстве вашей дочери.-Стаса договорил
Римма лишь пренебрежительно повела плечами, чуть прикрыв глаза.
Аспирин прокашлялся.
– Римма Валерьевна.-проговорил он.-Мы с майором Корниловым обсудим детали. Вы не подождёте в коридоре?
– О, с удовольствием.-улыбаясь с мерзкой, слащавой фальшью проговорила Егорова.-Я верю, что вы сможете принять правильное решение и повлиять на своих строптивых сотрудников, господин генерал.
Встав из-за стола, она окинула Стаса полным ехидного превосходства взглядом. А затем вышла, тихо закрыв дверь.
Стас посмотрел ей в след, затем обернулся на генерала.
– Товарищ генерал,-ледяным, яростным голосом проговорил Корнилов.-Что это получается? Эта выхухоль бросила свою дочь в семь лет, в детдоме, и до шестнадцати лет та вообще не знала где её мать. А теперь она заявляется сюда и пытается меня шантажировать? Как я должен на это реагировать?
Аспирин снял очки. Устало помассировал переносицу пальцами свободной руки.
– Прежде всего, Стас, тебе надлежит поступать адекватно.
– Адекватно, значит?-кивнул Стас скрывая возмущение.
– Да, адекватно, чёрт возьми!-прикрикнул генерал.
– У меня есть доказательства, что Диана Егорова ничего не знала о своей матери до того дня, как получила паспорт и её пинком выгнали из детдома.
– Стас.-утомленным, раздраженным голосом ответил генерал.-Эта баба пригрозила, что расскажет всё журналистам...
– Да ей нечего рассказывать, товарищ генерал.
– О, ты правда так считаешь? А если она перед камерами слезами зальется, рассказывая, как сотрудники МУРа, её бедную, лишают возможность выиграть суд против нечестивых родственников, в борьбе за имущество её единственной дочери?! Что ты тогда будешь делать?! Ты забыл в каком мире мы живём?! Двадцать лет назад, я бы её на *ер послал! А сегодня не могу! Не могу! Понимаешь?!!
Аспирин хватанул ладонью по столу.
– Но сейчас и у тебя, и у меня на повестке дня, этот псих с розами! Который с девок шкуры снимает, как со скота! Ты ещё хочешь, чтобы сверх всего на нас ещё и это вылилось? Хочешь, чтобы УГРО, вместе с твоей группой, совсем говном закидали? Ты этого хочешь?!
Стас поднял взгляд, глядя на стену.
– Никак нет...
– Тогда подыграй это яге и забудь.-отмахнулся Аспирин.
– Товарищ генерал, вы понимаете, что Диана Егорова ненавидела свою биологическую мать? А она сейчас придет на все готовое и...
– Стас тебя то чего это волнует, а?-раздражался генерал.-Мне лично всё равно кому достанется квартира и тачила Диана Егоровой. Или ты думаешь, что те родственники, с которыми будет судиться эта корова, чем-то лучше? Они что, чем-то помогали Диане все эти годы? Так же наплевали! Так, что хрен редьки не слаще. Всё, Стас. Пусть она даст показания. Запишите, там всё и суд извести, что она мать Диана отчаянно помогает сотрудничает со следствием и там это... тяжело переживает гибель дочери от рук серийного убийцы. Всё, всё, всё! Я ничего не желаю слушать! Проваливай, Корнилов! Ей богу...
Стас лишь скрипнул зубами. И конвульсивно сжимая кулаки, чувствуя сотрясающую, неистовую ярость, вышел из кабинета генерала Савельева.
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Суббота, 14 июня.
Я сняла со стойки блузку и придирчиво осмотрела.
Затем подошла к зеркалу, неподалёку и приложила к телу.
Ничего такая. Можно было бы взять.
Рядом со мной, в наглую вклинились две шумные девицы.
Полностью игнорируя моё присутствие, они беспардонно оттеснили меня и принялись ругаться.
– Тебе не подходит этот цвет! Посмотри!-говорила одна из них в шортах и цветастой футболке.
– Чего это не подходит?-другая с озабоченным видом крутилась перед зеркалом.-Бирюзовый это мой цвет...
– Это не бирюзовый, это мятный.-раздраженно возразила её подруга в шортах.
– Сама ты мятный.-передразнила подругу, та, что держала в руках летнее платье бэби долл.
Я окинула взглядом платье в руках полной брюнетки. Затем посмотрела на её фигуру.
Не подумайте, я не ни капли не желчный и не язвительный человек.
И никогда в жизни не позволю себе обращать внимание человека на его природный изъян.
Просто потому, что считаю это недопустимой низостью и демонстративным отсутствием минимального уровня воспитания.
Этикет, этичность и тактичность то не многое, наравне с законами уголовного кодекса, что выгодно отличает нас от животных.
Но, вот зачем девушки при среднем росте, имея окружность бёдер по меньшей мере сантиметров девяносто пять и больше, пытаются влезть в платья для более стройных особ, мне искренне не понятно.
Нет, мотив мне ясен. Но, вот смысл?
Тем более, что брюнетка явно не следит за фигурой, даже не пытается.
Это платье у нее по швам разойдётся.
И кстати цвет этого платья был аквамариновый, как мне кажется.
И он куда светлее бирюзового.
Я отошла к другому зеркалу. Но, туда через минуту тоже подошли другие люди.
Всё-таки в выходные дни в магазинах трудно спокойно, что-то выбрать. Людей просто табуны!
Но я успела осмотреть выбранную вещь.
Нужно будет отложить на кассе.