Обнаженные розы
Шрифт:
Тщетно!
– Дерьмо!-выругался Стас.
Его сотрясала неудержимая, почти паническая тревога.
Он проклинал себя за глупость и беспечность!
Из-за того, что Ника слишком часто ему помогала, слишком часто, брала на себя ношу, которая не по силам большинству взрослых, он забыл... что она сама ещё всего лишь ребёнок.
В двери квартиры что-то щелкнуло.
Стас и его опера отскочили, схватились за оружие.
Стас увидел, как повернулась изогнутая ручка двери.
Затем
И в коридор вышла Ника.
– Господи...-вырвалось у Коли.
Стас увидел заплаканное лицо Ники, увидел перепуганную, дрожащую девочку у неё на руках.
А затем опустил взгляд на босые ноги Ники.
Они были перемазанные кровью.
Нику била дрожь. У неё тряслись плечи. А взгляд был отстранённый, рассеянный.
Она шла с трудом, прихрамывая и тихо плача.
Корнилов ринулся к ней. Жестом отдал Арцеулову команду, тот вернулся в коридор, помахал руками спецназу.
Бойцы поднялись на этаж, ринулись к квартире.
Стас осторожно взял у Ники ребенка, передал Коле, а сам быстро подхватил Нику на руки.
Лазовская с благодарностью прижалась к нему. Корнилов в ужасе снова посмотрела на израненные ноги девушки.
Он видел застрявшие в её ногах куски стекла. Часть из них со звоном посыпалась на пол.
Его обуяла ярость. Он желал растерзать Романтика, оторвать ему голову, расстрелять на месте и сжечь.
Он не стал ничего спрашивать у Ники. Он видел, что девушка не была способна, что-то объяснять.
– Вы скорую вызвали?!-спросил он Домбровского.
– Так, точно.
– Отлично.
Они посторонились пропуская Арцеулова во главе отряда спецназа.
Внизу, на улице Корнилов сам положил Лазовскую в карету скорой помощи.
Девушка спрятала лицо в ладонях тихо, горько заплакала.
В её слезах были пережитая боль, ужас, чувство вины и облегчение.
Стас сидел рядом. Держал её маленькую, узкую ладошку, с отеческой заботой гладил по светловолосой голове.
Ника хотела рассказать Стасу о том, что происходило за закрытой дверью.
Но Корнилов остановил её.
Они были не одни. Рядом сидел врач скорой помощи и цокая языком осматривал ноги девушки.
– Нужна операция.-безапелляционно заявил он.-У девушки глубокое поражение в мышечных тканях и кровопотеря.
– Тогда поехали.-рыкнул на него Стас и постучал в окно водителя.
Скорая тронулась с места.
Корнилов подумал, что возможно ему следовало бы остаться с Арцеуловым, проследить за результатом действия спецгруппы, увидеть своими глазами место преступления.
Но он не смог оставить Нику.
Тем более, в этом Корнилов не сомневался, она расскажет ему гораздо больше, чем он мог бы найти в той квартире.
Скорая выехала со двора дома. Водитель включил мигалку, сирену.
Автомобиль разогнался набирая скорость.
Ника посмотрела в глаза Стаса.
– Вы отдали девочку её отцу?
Корнилов усмехнулся.
Ника оставалась верна себе.
Сама изранена, напугана, истощена и измучена.
А переживает за чужого, мало знакомого ребенка, совершенно чужих людей, при этом будучи сама ребенком.
Кто-то мог бы обвинить эту белокурую девушку в бездумном, глупом и восторженном альтруизме или позёрстве.
Но, Стас знал её, и знал, что Лазовская искренна в своих действиях, поступках и словах.
Она одна из не многих людей, что ещё не утратили чувство сострадания и сочувствие.
Одна из тех, в ком, как бы это сейчас пафосно и глупо не прозвучало, просто живёт настоящее, обыкновенное и ни чем не мотивированное добро.
Добрая девочка с печальными, задумчивыми глазами, думал о ней Стас.
Стремится помочь другим, хотя обычно, мало, кто готов прийти на помощь к ней самой.
Корнилов крепче сжал её горячую ладошку.
Врач, сидевший у ног Ники, спешно и осторожно вынимал осколки.
И обрабатывал рану. Лазовская то и дело морщилась, шипела от боли.
Корнилов бросил взгляд на окровавленные осколки стекла.
Он так стиснул зубы, что едва не раскрошил их.
Врач уже вынул десяток вымазанных в крови Ники, стеклянных осколков.
И это только те, что на поверхности.
Машина ускорилась.
АРСЕНИЙ АРЦЕУЛОВ
Среда, 18 июня
Бойцы спецподразделения ворвались внутрь квартиры.
Их встретила вызывающая тишина.
Они аккуратно, но быстро прошли вперед.
Стекло в коридоре звонко захрустело под их ботинками.
Сеня остановился, глядя себе под ноги.
На осколках стекла краснели отдельные, кровавые пятна.
Следы от ног Ники. Её кровь.
Арсений представил, как девчонка шла с малышкой на руках, через весь коридор.
Босиком. По стеклу. Ощущая дичайшую боль.
Арцеулов продолжительно, изощренно и грязно выругался.
Последние слова он буквально прорычал.
Спецназ обыскивал квартиру. Быстро, четко и профессионально.
Из ванной комнаты вышли двое бойцов, направились дальше.
А из кухни вышел ещё один спецназовец и пройдя по коридору, встал под минами на потолке. Задрал голову, внимательно осмотрел.
Он посмотрел на Сеню.
– Поможешь?-он кивнул на стоящий у стены шкаф.