Обновлённая любовь
Шрифт:
Un Munoz nunca se rinde38, всегда говорил мой отец.
И мне пора вспомнить, как жить дальше.
Мне не хочется выходить из дома, но я все равно решаю это сделать, потому что моей маме и сестре нужна моя помощь с большим
Магазин моей мамы, «Розы & Шипы», расположен в знаменитом историческом районе на северной стороне города. Свое название этот район получил благодаря кирпичным зданиям и окружающим их коттеджам, построенным еще в конце 1800-х годов.
Исторический район является сердцем Лейк-Вистерии. В пределах пяти кварталов находится большинство оригинальных зданий, включая библиотеку, банк, ратушу, почтовое отделение, в котором когда-то работали почтовые голуби, и крошечный школьный дом размером с коробку из-под обуви. Мы не были достаточно богаты, чтобы вырасти там, но моя мама смогла открыть крошечный цветочный магазин тридцать пять лет назад, когда мои бабушка и дедушка переехали сюда из-за работы.
Трудно не заметить «Розы & Шипы» с розовыми кирпичными стенами, и осенней витриной, полной красных, оранжевых и желтых цветов всех форм и размеров.
У тебя все получится, напеваю я себе под нос, выходя из машины и направляясь к тротуару.
По крайней мере, ты хорошо выглядишь, добавляю я. В честь того, что я взяла себя в руки, я выбрала свой лучший наряд, надеясь, что яркие цвета и аксессуары улучшат мое настроение.
Не нужно постоянно добиваться всеобщего внимания; старое замечание матери Оливера по поводу моей одежды снова дает о себе знать.
Я чуть не вывихнула лодыжку при воспоминании об этом.
Надеюсь, однажды ты почувствуешь себя достаточно комфортно в своем собственном теле, чтобы перестать его чем-то прятать, сказала она, протягивая мне флакон с антивозрастным кремом.
Ты должна перестать…
— Далия? Это ты? — окликнула меня женщина.
Моя мама останавливается рядом со мной и поворачивается с улыбкой.
Нет. Не могу. К черту лекарства и совет психотерапевта выйти из дома. Помочь родным с цветами – это одно, но встреча с людьми – совсем другая проблема, которую я не готова решать сейчас, когда стало известно о моей несостоявшейся помолвке.
Мама хватает меня за плечи, чтобы я не сбежала.
— Тебе будет полезно встретиться со старыми друзьями.
Вот только у меня больше нет друзей на озере Вистерия. Две близкие подруги, с которыми я познакомилась в начальной школе, живут сейчас в разных штатах, и, хотя мы время от времени созваниваемся, но с тех пор, как я узнала о своем генетическом тесте, я не могу много общаться с ними. Они обе беременны и взволнованы предстоящим рождением детей, поэтому
Мама разворачивает меня, прежде чем я успеваю броситься в магазин.
— Nos vemos adentro39, — она целует меня в лоб, прежде чем закрыть за собой дверь в магазин.
— Я знала, что это ты! Только ты могла превратить Мейн-стрит в свой собственный подиум мод, — Алана Кастильо, одна из моих школьных одноклассниц, машет мне рукой.
Из всех людей из моего прошлого, с которыми я могла бы столкнуться, Алана – лучший вариант. Она не только милая, но мы и неплохо ладили в школе, несмотря на то что были в разных компаниях друзей.
Высокий, красивый светловолосый мужчина рядом с ней что-то шепчет ей на ухо, прежде чем направиться к «Розовой пачке» с ее дочерью, которая одета в трико, неоново-зеленую балетную юбку и армейские ботинки.
Борясь с привычной гнетущей грустью, я выдавливаю из себя непринужденное:
— Привет.
Можно хотя бы попытаться изобразить радость от встречи с ней.
Алана обнимает меня и прижимается щекой к моей щеке.
— Как ты?
— Отлично.
Она пригвоздила меня к месту одним-единственным понимающим взглядом.
— Понимаю.
Я пинаю невидимый камень носком ботинка.
— Бывало и лучше.
— И поэтому ты вернулась в город?
— Из-за этого и из-за маминой стряпни.
Тьфу. Я пожалела об этих словах, как только произнесла их. Хотя я не смогла попасть на похороны мамы Аланы из-за своего съемочного графика, я должна была знать, что лучше не говорить о маме и кулинарии.
Ее теплая улыбка уменьшила мое беспокойство.
— Не проходит и дня, чтобы я не захотела маминых пандебоно40, так что понимаю тебя.
— Они были невероятно вкусные! Моя мама до сих пор корит себя за то, что не попросила рецепт у твоей мамы.
— Если хочешь, я могу научить вас обеих как-нибудь.
Мои брови приподнимаются.
— Правда?
После жизни в Сан-Франциско я забыла, как это – быть окруженной людьми, которым не все равно. Было невероятной удачей, если бариста правильно произнес мое имя, не говоря уже о том, чтобы спросить, как у меня дела, потому что он искренне хотел это знать.
Мелодичный смех Аланы мог согреть самое холодное сердце.
— Конечно. На моей кухне рады любому человеку, если только это не Мисси.
— Только не говори мне, что она все еще пытается украсть твои рецепты после стольких лет.
Она тяжело вздыхает.
— Эта девчонка доставляет неприятности еще со школы. У нее благие намерения и все такое, но она не успокоится, пока не выиграет конкурс выпечки четвертого июля
— Далия! — Лили высунула голову из магазина. — Нам нужна твоя помощь!
Я бросаю извиняющийся взгляд на Алану.
— Извини. Я лучше пойду.