Обняться, чтобы уцелеть
Шрифт:
– Конечно, для Рублевки совсем недорого! Знаешь, за сколько моей подруге купили коттедж на той же улице?
– Да плевать я на это хотел! – не сдержался Голубев.
– Не кричи на меня, – обиделась Инесса. – Ты стал какой-то грубый последнее время… Такое чувство, что я совсем тебе не нужна.
Леонид переглянулся с отражением на потолке и, получив ободряющий кивок, устало выдохнул в трубку:
– Наконец-то до тебя дошло… И очень тебя прошу – оставь меня. Желаю счастья.
Она начала что-то говорить в ответ, но Голубев уже повесил трубку – секретарь как раз доложила о появлении
С Кириллом дело шло удивительно гладко. Ему ничего не оставалось, как принять предложение Иры Шакуриной и поселиться в коммуналке. Ларисе без труда удалось войти к нему в доверие. Она сделала для Михаила Яковлевича профессиональное психологическое заключение об особенностях личности Рощина и выявила, что основным мотивом, определяющим его поведение и систему жизненных ценностей, является стремление к финансовому благополучию, обеспеченной жизни и высокому социальному статусу. Почти каждый вечер соседи вели за чаем задушевные разговоры, во время которых Кирилл жаловался на черную полосу, начавшуюся в его жизни. Лариса со своей стороны профессионально обрабатывала молодого человека, не только не вселяя в его душу оптимизм, а, наоборот, стараясь еще более усугубить депрессивное состояние. Вскоре Кирилл заявил, что считает свою жизнь конченой, и признался, что у него осталась только одна-единственная отдушина – «пижон», как он называл свой новенький «четыреста седьмой» Peugeot.
И детективу, и его клиенту стало ясно, что приблизилось время кульминационного момента их плана – повреждения машины Кирилла. Поскольку подобное действие носило явно противозаконный характер, Михаил Яковлевич предварительно не посвящал Голубева в детали, а сразу доложил о результате. Сработать удалось чисто, ни одного свидетеля происшествия не нашлось. Старый «КамАЗ», превративший несчастного «пижона» в груду металлолома, был брошен на свалке в ближайшем Подмосковье, а страховая компания и банк, выдавший кредит, уже начали переговоры, которые однозначно завершатся в пользу банка, поскольку подобное происшествие не является страховым случаем. Оставшуюся часть кредита – а это больше половины стоимости – Кирилл все равно будет выплачивать, несмотря на то, что его «автомобиль восстановлению не подлежит».
В тот же вечер, около полуночи, вновь раздался звонок от Михаила Яковлевича. Он доложил, что некоторое время назад его сотрудница Лариса буквально вынула Кирилла Рощина из петли. Физически тот не пострадал, но состояние его психики явно вызывает опасения.
Глава 8
В которой Кирилл знакомится с достопримечательностями Лондона, любуется красотами итальянского побережья и осматривает яхту
Отлично! – произнес Голубев, выслушав донесение детектива, и тут же набрал номер своего помощника. – Валера, позвони Рощину прямо сейчас…
– Простите, Леонид Николаевич, кому? – Судя по приглушенным звукам, доносящимся из трубки, Валерий смотрел какой-то боевик.
– Ты что, оглох?
– Ах да, конечно, извините!.. И что мне ему сказать?
– Чтобы завтра в десять был у меня в кабинете. Скажи, что для него есть интересное предложение. И узнай, в порядке ли у него загранпаспорт.
Голубев нажал кнопку отбоя и сказал, обращаясь к старинному зеркалу:
– Ну, как говорится в известной книге, лед тронулся!
– Да, все идет по плану, – согласилось отражение. – Тебя можно поздравить.
– Праздновать победу пока рано, – возразил Леонид. – Обмен еще не произошел, и договор о нем не заключен.
– Не беспокойся, всему свое время, – заверило зеркало.
Утром, без двух минут десять, секретарь доложила, что в приемной ожидает Кирилл Рощин. У Голубева на миг возникла мысль еще немного помариновать парня, но он решил, что это будет, пожалуй, уже чересчур.
– Пусть войдет, – скомандовал он. – Сделайте кофе. И пока он у меня, никого не пускать и ни с кем не соединять.
Выражение лица Кирилла ему понравилось. Вид у молодого человека был подавленный, углы полных губ опущены вниз, в глазах застыло отчаяние, но взгляд озарял слабый лучик надежды.
– Вы меня звали, Леонид Николаевич? – Он привычно прищурился.
– Присаживайтесь, Кирилл Владиславович! – Шеф указал визитеру не на кресло перед своим огромным столом, а на стоявший в углу кабинета, в так называемой зоне неформального общения, диван. Сам сел напротив, пристально поглядел на собеседника и слегка улыбнулся:
– Теряетесь в догадках, зачем я вас сюда вызвал?
Рощин, явно не ожидавший такого вопроса, молча кивнул.
– Я хотел поговорить с вами. – Леонид старался, чтобы голос его звучал ровно, но с оттенком дружелюбия. – Разумеется, о проблемах в вашем подразделении мне известно…
Кирилл потупился.
– Но я решил не предпринимать кардинальных действий, – продолжал Голубев. – Более того, мне пришла в голову идея лично вам дать еще один шанс. Все люди совершают ошибки, и дело совсем не в этом. Дело в том, какой опыт они извлекают. Вы меня понимаете?
– Да, конечно, – отвечал молодой человек, но даже ребенку было бы ясно, что он ровным счетом ничего не понимает.
– Я давно присматриваюсь к вам, – вел свой монолог Леонид. – Мне нравится ваша энергия, целеустремленность, амбициозность. Вы умеете высоко поставить себе планку и достичь всего, к чему стремитесь. С моей точки зрения, у вас огромный потенциал. Было бы обидно потерять такого сотрудника, даже несмотря на то, что произошло…
Вошла секретарша с подносом, начала расставлять чашки, наклонившись над кофейным столиком, отчего ее и так невозможно короткая юбка еще больше задралась. Голубев отметил взгляд, который Кирилл невольно бросил на ноги девушки, и усмехнулся про себя. «Да, дорогой… Одно твое слово – и ты получишь в том числе и это…»
Он сделал глоток сладкого кофе со сливками и проговорил:
– Насколько я знаю, загранпаспорт у вас в порядке?
– Да, – изумленно отвечал Кирилл.
– А как у вас с английским?
– Вроде неплохо. Изучал в университете в Воронеже, потом здесь, в Москве, когда получал второе образование. Читаю книги и газеты, смотрю фильмы без перевода, могу поддержать беседу…
– Ну вот и славно. Тогда завтра же принесите загранпаспорт и отдайте его Насте. – Голубев кивнул на дверь, за которой скрылась секретарша.