Обняться, чтобы уцелеть
Шрифт:
– Ты думаешь, он захочет обменять свою молодость и энергию на статус и богатую старость?
– Да, такое представляется мне вполне возможным.
На некоторое время Леонид погрузился в глубокую задумчивость. Он поднялся с кресла и стал прохаживаться по комнате, напряженно размышляя. Отражение внимательно наблюдало за ним.
– Послушай, это что же получается? – поинтересовался после продолжительной паузы Голубев. – Значит, я могу поменяться телами не только с Рощиным, но и с любым другим человеком? Даже с женщиной или, скажем, ребенком?
– Ну
– Знаешь, я вот о чем думаю… А если мне поменяться не с Рощиным, а с Артемом? Моим тренером из спортклуба?
Отражение покачало головой.
– Это будет намного сложнее. И, скорее всего, вообще не получится.
– Вот как? А почему?
– Твой инструктор – личность сильная. Такую не сломят никакие обстоятельства.
– Не пойму… При чем здесь это?
– Видишь ли, я пока не успел сказать тебе самого главного… Как ты понимаешь, убедить отражение меняться тоже не так просто. Чтобы оно захотело это сделать, у него должна быть очень весомая причина.
– Какая же именно?
– Мы с тобой уже говорили об этом.
– Я не помню.
– Его хозяин должен быть в состоянии смертельной опасности. И при этом ему должна угрожать не какая-нибудь гибель извне, а самоубийство.
Леонид на секунду замер, потом, не отрывая взгляда от зеркала, двинулся к нему. Споткнулся о ковер, чуть не упал, выругался себе под нос.
– Это что же получается? Чтобы заполучить чье-нибудь тело, мы должны будем…
– Не мы, а ты, – отвечал его собеседник. – Я, как ты понимаешь, не могу вмешиваться в жизнь вашего мира.
– Ничего себе! – Леонид вытер тыльной стороной ладони вмиг вспотевший лоб. – Получается, чтобы я сделался моложе, кто-то другой должен наложить на себя руки, так?
– Нет, до суицида его доводить нельзя. Иначе некуда будет переселяться – тело погибнет. Человек должен дойти до отчаяния, но при этом не переступить последней черты, – зеркало говорило спокойно и бесстрастно. – Потому Кирилл Рощин для тебя является куда более подходящей кандидатурой, чем Артем. Он человек эмоциональный, впечатлительный и, в отличие от твоего тренера, не так силен духом. Работать с таким материалом проще и удобнее.
– Перестань, мне неприятно тебя слушать! – воскликнул Голубев и в довершение своих слов даже ударил кулаком по широкой дубовой раме. – Я никогда в жизни не поступлю так с ни в чем не повинным человеком.
– Как знаешь, – отвечал его собеседник. – Тебе стареть…
На другой день Голубев приехал в офис еще до начала рабочего дня. А в десять пятнадцать перед ним на столе уже лежало несколько папок с личными делами сотрудников. Среди них его интересовало только одно – остальные были взяты исключительно для отвода глаз.
«Итак, Рощин, Кирилл Владиславович, родился 18 июня 1971 года. Семьдесят первого… Стало быть, ему тридцать четыре, летом будет тридцать пять. А выглядит моложе, по крайней мере, лет на пять… Холост. Проживает в
Изучив страницы анкет, резюме, рекомендаций, приказов и других документов, Леонид вновь и вновь возвращался к первому листу, на котором была фотография Кирилла. Маленький черно-белый снимок, конечно, никак не мог рассказать ни о росте, ни о телосложении, ни о пластике Кирилла, но основные черты характера все же угадывались. На Голубева смотрели открытые честолюбивые глаза, полные надежд и веры в себя, в то, что поставленные цели будут достигнуты им во что бы то ни стало. Овальное лицо обрамляли модно подстриженные волосы завидной густоты, не длинные, но и не слишком короткие. Высокий лоб говорил об уме, а полноватые губы – о том, что их обладатель отнюдь не противник чувственных удовольствий.
Голубев долго разглядывал фотографию, потом вздохнул и поднял глаза вверх. Над самым центром кабинета в потолке было восьмигранное углубление – своеобразный купол, который весь был отделан зеркалами. Это позволяло хозяину, не поднимаясь из-за стола, видеть, причем с разных сторон, всех людей в помещении, в какой бы части большого кабинета они ни находились. Но сейчас Леонид был здесь один – если не считать его собственного отражения.
– Ну и что ты надумал? – тут же прозвучал его голос.
– Ничего.
– Так уж и ничего? А дело его зачем взял?
– Просто посмотреть.
– А. Ну-ну. Просто смотри.
Следующим шагом было изучение корпоративного сайта. Там, на страницах для внутреннего пользования, обнаружилось немало фотографий Кирилла Рощина – за работой в офисе, на вечеринках, в загородных поездках. Судя по всему, парень принимал активное участие в неформальной стороне жизни холдинга. И практически постоянно был окружен юными коллегами женского пола.
Некоторое время Леонид еще колебался. Но что-то черное, внезапно зародившееся в нем и как бы вывалившееся из зеркала, взяло верх. Желание быть молодым и вдохнуть жизнь полной грудью стало единственным, заполнившим его сознание, и Голубев сдался. Он снял трубку и по внутренней связи позвонил Валерию, одному из лучших своих помощников и доверенных лиц:
– Валера, зайди ко мне. – И выдал без долгих ненужных предисловий: – Помнишь, когда у нас случилась та история в банке, мы обращались к частному детективу?