Обо мне ни слова
Шрифт:
— Ты разве не слушал радио? По радио еще громче было сказано.
— Наверное, журналист, вроде тебя, сочиняет для них. А может, это ты и написал?
— Ну, не обижай!.. А все же Зия-ака умеет устраивать той!
— Но какие бы он той ни устраивал, Зия-ака не «столп» нашей махалли. У нас есть куда более мудрые люди. Сами скажите, Алим-ака, разве не так?
А л и м. Самое худое колесо — это то, которое больше всего слышно.
О д и н и з г р у п п ы. Нет, я все удивляюсь, Зия-ака — продавец, получает меньше, чем я — аспирант, а каждый год задает такие пиры! А я
А л и м. В чужих руках ломоть велик. А как нам достанется — мал кажется.
А с п и р а н т. Да я не завидую, Алим-ака!..
А л и м. Я понимаю… Я в общем. Не было бы зла, да зависть нанесла. Ну ладно, пошли.
Уходят. На сцене появляется Х а т и р а с г р у п п о й ж е н щ и н.
Х а т и р а (бросив горсть монет над объявлением). Да сохранит сам аллах от дурного глаза!
Ж е н щ и н ы (быстро собирая деньги). Деньги Хатиры-апа — для нас реликвия.
— Дай бог, чтобы и мы такие свадьбы справляли.
— И я возьму от дурного глаза.
— Ногу, ногу подвинь, наступила! (Толкает.)
— Ой! Не подвину. Это мое! Мое!
Х а т и р а (достав из кармана еще горсть монет). Да не спорьте. Вот вам еще. Ну, пошли.
Женщины в испуге отступают назад.
Х а с и я т. Но утренний плов всегда для мужчин! Это традиция! Даже закон!
Х а т и р а. Те традиции все устарели, Хасият-апа. И носить паранджу было традицией. А теперь — новое время. С мужчинами мы уравнялись, и права одни. И деньги зарабатываем одинаково. Значит, и удовольствия должны делить поровну.
Х а с и я т (испуганно). Ты не трогай традиции, Хатира! Дорога мужчины всегда будет шире. И не гневи аллаха.
Х а т и р а. Если вас слушать, вы нас опять оденете в паранджу. (Другим женщинам.) Не бойтесь, пойдемте. Вперед!
Ж е н щ и н ы (пятясь). Я оставила чайник на плитке.
— А у меня дети остались одни.
— Ой, я забыла совсем, я поставила тесто.
Х а т и р а. Вот так всегда! Трусихи! Вы однажды умрете от дел! Так и не испытав радостей жизни.
Ж е н щ и н ы. А я бы пошла. Но меня не приглашали.
— И я бы пошла.
— И я.
Х а т и р а (задумалась). Послушайте, тогда вот что. Я сама приглашаю вас! И сама поведу. Я сама сделаю это традицией. Ведь кто-то был первым, когда сбросили паранджу. Завтра все вы пожалуйте ко мне на утренний плов.
Х а с и я т. Ты очень-то не задавайся! Лучше посмотри на это объявление и указатель. И посмотри хорошенько. Там твоего имени даже в помине нет. Хотя ты мать жениха и жена Зия-Кары.
Х а т и р а (удивляясь). Ах, нет? (Разглядывая текст.) Верно, нет. Ничего, будут вывешивать новые объявления.
Женщины уходят.
Появляется г р у п п а ж е н щ и н, возвращаясь с праздника Султанджана. Во главе — Х и д о я т, он одет в новый халат.
Х и д о я т. Вот и сегодня пришли первыми и заняли первое место.
Г о л о с а. Плов их удался на славу!
— Сразу видно, что поваром был сам Худайберды.
— Меня вот что удивляет, человек, вернувшийся из тюрьмы всего три дня назад…
— Молчи, молчи…
— Верно. Виноград ешь, а про виноградник не спрашивай. Как бы там ни было, а спасибо — угостил он народ, уважил.
— Да, вам бы лишь угощение повкуснее.
— А ты и сама его ела за обе щеки!
— И если не нравится — не ходи.
— Э-э, как это можно, идти наперекор другим? Я делаю то, что делают все.
Х и д о я т. Вот правильно. Знай одно, ешь да смейся, а в остальное не лезь. Теперь пойдемте на поминки бабушки Мурувват. Помянем покойную, прочтем молитву. А после поминок… Ну, пошли, пошли…
Входит Ю л ч и с сумкой почтальона на плече.
Ю л ч и. Эй, Хидой-ака, постойте, вам много пригласительных билетов.
Х и д о я т. На сегодня, Юлчибай?
Ю л ч и. На сегодня и на завтра. Очень много. Я просто не успеваю вручать. (Берет из сумки кипу писем, открыток и телеграмм и раздает людям.)
Х и д о я т (разглядывая письма). «…двадцать человек просят пожаловать на утренний плов в дом Саримсака из тринадцатого квартала…» Но вроде в прошлом году мы ходили к тому Саримсаку?
Г о л о с. А он развелся и снова женится.
Х и д о я т. А-а… Ну, хорошо. С поминок бабушки Мурувват мы тут же поедем туда. А на завтра приглашают на угощение в пятнадцатый квартал.
Т е, к т о п о л у ч и л п и с ь м а, о т к р ы т к и и т е л е г р а м м ы. Той-тепе… Поминки…
— Янгиюль… Обрезание…
— Самарканд… Юбилей…
— Бухара… Золотая свадьба…
— Андижан… Диссертация…
— Коканд… Женят сына…
— Наманган… Выдают замуж дочь…
Х и д о я т. Вот видите, как обилен наш край свадьбами и пирами! Ах, в какое чудесное время мы живем!
Ю л ч и. Хорошо, когда несешь людям радостные вести. А вот в годы войны, когда я раздавал похоронки…
Г о л о с. Да, не надо забывать те дни, Юлчи-ака. Не надо!
Х и д о я т. А пока, друзья, надо только успевать жить и радоваться. Скорей пошли на поминки. А ты, Юлчибай, зайди поскорей к Султану. У него плов еще горячий и очень вкусный.
Ю л ч и. Я уж по пути на двух свадьбах был. Сыт.
Х и д о я т. Но у Султана, кажется, есть халат для тебя в подарок. Когда составляли список, я сам назвал твое имя. Тебе как-никак больше всех пришлось бегать с приглашениями.