Обольщение в красном
Шрифт:
Себастьян без слов принял эту молчаливую критику. Никто и никогда не поверит в то, что их встреча здесь стала результатом извращенной прихоти судьбы. Важно другое: сэр Эдвин не собирается отправлять Одрианну на суды квартальных сессий, где ей пришлось бы отвечать на вопросы, связанные с обвинением в покушении на жизнь брата маркиза.
Себастьян подошел к стулу.
– Мисс Келмслей, сэр Эдвин все разузнал, и он удовлетворен, – сказал он. – А сейчас он проводит вас к карете.
Одрианна подняла глаза, которые все это время были устремлены на какую-то
– Так я свободна? – еле слышно спросила она.
Кивнув, Себастьян протянул ей руку, чтобы помочь подняться со стула. Ее мягкая рука коснулась его руки; Одрианна слегка оперлась на нее, однако он сразу почувствовал в этом прикосновении связь с интимностью прошлой ночи. Она отпустила его руку.
Взяв ее багаж, сэр Эдвин ждал Одрианну у двери. Прежде чем выйти, она оглядела комнату, а потом посмотрела в глаза Себастьяну. Однако прочесть того, что таилось в ее взоре, он так и не смог.
Глава 4
Время близилось к полуночи, когда двуколка, которую Одрианна наняла возле местного постоялого двора, доставила ее домой.
В свете фонаря двуколки ее дом казался высокой черной громадиной, но Одрианна едва не застонала от облегчения, когда увидела его простую и грубую глыбу. Расположенный в стороне от дороги, так далеко от Лондона, что при желании можно было бы делать вид, что этого города и не существует вовсе, этот дом и его обитатели дарили ей тот уют и то уединение, который люди находят в настоящих домах с настоящими семьями.
Одрианна жила у Дафны всего полгода, но ей было здесь лучше, чем где бы то ни было.
Здание погрузилось во тьму, лишь в окнах гостиной сиял золотистый свет. Впрочем, Дафна наверняка не спала. Кузина либо чинит одежду, либо читает, поджидая, пока Одрианна вернется домой.
Трудно описать роль Дафны в этом доме. Она была и матерью, и хозяйкой, и домовладелицей. Правила, которые установила Дафна, были одинаковыми для всех, и это касалось абсолютно всего. Однако, по правде говоря, все обитатели дома зависели от ее щедрости.
Отворив дверь в переднюю гостиную, Одрианна поставила на пол свои вещи.
Дафна сидела возле камина. Ее удивительно светлые волосы рассыпались по плечам. Дафна уже расчесала их на ночь, и они походили на шелковую реку. Бледно-желтый халат окутывал ее высокую стройную фигуру.
Дафна подняла глаза от книги. Ее милое точеное личико радостно засияло, но серые глаза внимательно оглядели грязный подол плаща Одрианны.
– Ты устала и, должно быть, голодна? – спросила она. – Пойдем в кухню, ты там перекусишь.
Как это похоже на Дафну: она не ругалась, но и не скрывала того, что увидела достаточно, чтобы отчитать Одрианну, если ей захочется.
Она пошла следом за кузиной по дому, и вскоре они свернули в узкий коридор, который вел в кухню. Прежде кухня была отдельным строением, но ее соединили с домом этим узким коридором, когда Дафна задумала расширять оранжерею.
В большом кухонном очаге едва тлели угли, и Дафна принялась разводить огонь.
– Мистер Троттер дал мне для тебя немного денег, когда я сегодня принесла ему твою новую песню, – поведала она кузине. – Двадцать шиллингов, – добавила Дафна.
Мистер Троттер издавал музыкальную газету; недавно он согласился напечатать несколько песен, написанных Одрианной.
– Это больше, чем я ожидала, – промолвила она.
– Он сказал, что «Моя непостоянная любовь» продавалась особенно хорошо. И еще он просил передать тебе, что твои печальные мелодии приносят больше денег, чем остальные.
– Я не уверена, что хочу сочинять только грустные песни, но постараюсь написать еще несколько, – отозвалась Одрианна.
– А я уверена, что все, что бы ты ни написала, будет пользоваться успехом, если песня написана от сердца, – заметила Дафна. – Именно поэтому «Моя непостоянная любовь» так хорошо продавалась.
Скорее всего так оно и есть. Одрианна сочинила эту песню, когда переживала из-за непостоянства Роджера, который бросил ее из-за недовольства отца. Ее глаза были полны слез, когда она работала над мелодией.
Открыв буфет, Дафна осмотрела его содержимое.
– Скорее всего миссис Хилл захочет подать остатки этой ветчины завтра на обед, так что лучше ее не трогать, – сказала она. – Так что давай-ка посмотрим, что тут еще можно приворовать.
– Кусочка сыра с хлебом будет достаточно, – промолвила Одрианна.
– Ты уверена? Если ты была в пути…
– Мне хватит хлеба с сыром, – упрямо повторила Одрианна.
Подав еду, Дафна села за стол напротив кузины.
– Ты ездила в Лондон повидаться с матерью? – спросила она.
– Тебе же известно, что я всегда заранее договариваюсь с ней о встречах, к тому же обычно мы видимся по воскресеньям.
– Я абсолютно ничего не знаю о твоем приключении, – заметила Дафна. – Ты ничего мне не сказала. Не оставила даже записки! И если бы Лиззи не заметила исчезновения твоего чемодана, я могла бы подумать, что ты упала в реку.
Итак, Дафна все же будет ругаться. Конечно, ей не следовало уезжать без предупреждения, ничего не объяснив. Однако если бы она хоть обмолвилась о том, куда едет, ей пришлось бы объяснять слишком многое, а этого Одрианне не хотелось.
– Хочу напомнить тебе о твоем же правиле обитания в этом доме, Дафна, – проговорила Одрианна. – Особенно о тех его разделах, в которых говорится, что мы не должны обсуждать жизнь и истории друг друга.
Их «семья», состоящая из одиноких и независимых женщин, добилась безопасности и ценила вежливость – и все благодаря правилу Дафны. Как старинные монашеские уставы, это правило строго регламентировало их поведение, что помогало женщинам избегать ссор, которые неизбежно вспыхивали бы в доме, учитывая пол его обитательниц. Когда Одрианна только поселилась здесь, правило показалось ей немного глупым, но она быстро оценила его мудрость.