Обольщение
Шрифт:
Отворилась дверь, и в спальню вошла Мэри с серебряным подносом в руках.
— Ваш чай, мадам. Что-нибудь еще?
— Нет, спасибо, Мэри. Можешь идти, — сказала Софи, изобразив на лице улыбку.
Но глаза Мэри разгорелись еще ярче. Она присела в легком реверансе, после чего удалилась.
Софи была уверена, что слышала сдавленный хохоток в прихожей. Вероятно, слуги знают все, что здесь происходит, промелькнуло в голове Софи. Неужели горничной известно и о том, что Джулиан не провел еще ни одной ночи с женой? Эта мысль показалась
Софи пришло в голову, что раздражение Джулиана отчасти объясняется тем, что все слуги оживленно обсуждают, почему новая жена не приглашает хозяина к себе в спальню.
Софи не позволила своему сердцу уступить жалости. Она не собиралась сдаваться ради удовлетворения мужской гордости Джулиана. Гордости у него хоть отбавляй. Она взяла щепотку душицы и другой, более сильной травы и умело смешала их в чайнике для заварки.
Потом села, поскольку не могла стоять из-за сотрясавшей ее нервной дрожи. Ей не пришлось долго ждать неизбежного. Дверь между спальнями тихо отворилась, Софи вздрогнула. Джулиан стоял в черном шелковом халате с вышитым гербом графства Рейвенвуд. Он смотрел на нее с насмешливой улыбкой.
— Вы слишком волнуетесь, моя дорогая, — нежно сказал он, неслышно прикрывая дверь. — Так бывает всегда, когда долго откладываешь дела на завтра. Вы раздули все до ужасающих размеров. Но к утру все вернется на круги своя, как и должно быть.
— В последний раз прошу вас, Джулиан, не требуйте невозможного. Не настаивайте… Вы нарушаете если не букву, то дух нашего соглашения.
Улыбка сошла с лица Джулиана, взгляд его потяжелел. Он засунул руки в карманы халата и принялся медленно расхаживать по комнате.
— Лучше не будем обсуждать мою честь. Уверяю вас, для меня это слишком серьезно, и я еще ни разу не запятнал ее.
— Значит, у вас собственное представление о чести, милорд.
Он сердито посмотрел на нее:
— Я гораздо лучше вас знаю, что такое честь. И что входит в это понятие.
— А я не могу верно определить, что входит в это понятие, лишь потому, что я женщина?
Он расслабился, и снова на его губах заиграла усмешка.
— Вы не просто женщина, моя любовь. Вы самая необыкновенная женщина в мире. Я даже не предполагал, когда просил вашей руки, что получу такую изумительную жену, словно сотканную из противоречий. Кстати, у вас на пеньюаре кружева болтаются.
Софи стало неловко. Внутри что-то сжалось, когда она увидела, что оторванные кружева висят над грудью. Она попыталась поправить их, но безуспешно. Подняв взгляд, она обнаружила, что ей приходится смотреть на Джулиана сквозь выбившиеся из прически локоны. В раздражении Софи заправила локон за ухо и решительно поднялась:
— Не хотите ли чаю, милорд?
Поощряющая улыбка разлилась по его лицу, глаза Джулиана стали совсем зелеными.
— Спасибо, Софи. После портвейна, который я позволил себе за ужином, чашка чая не помешает. Мне совсем не хочется попасть в объятия Морфея в самый неподходящий момент.
Надменный мужлан, подумала она, трясущимися руками наливая ему заварку. Он понял ее предложение как добровольную сдачу. Несомненно. Джулиан принял из рук жены чашку с таким видом, будто она вручала полководцу на поле битвы меч победителя.
— Какой изумительный аромат. Это ваш собственный рецепт, Софи? — Джулиан отхлебнул и снова прошелся по комнате.
— Да… — Казалось, слово застряло у нее в горле. Она пристально следила за ним — он сделал еще глоток. — Душица и… еще кое-какие цветы. Очень успокаивает нервы.
Джулиан с отсутствующим видом кивнул.
— Прекрасно. — Он остановился перед столиком из розового дерева, пробежав глазами по аккуратно расставленным книгам. — Книги, которые читает моя ученая жена. Что ж, посмотрим, насколько ваш вкус достоин сожаления. — Он взял одну, потом другую — в кожаных переплетах. Отпил еще чаю, изучая названия. — Вот как: Вергилий, Аристотель в переводе. Книги достаточно серьезные для среднего читателя. И не такие ужасные. Я тоже читаю подобную литературу.
— Я рада, что вы одобряете мои увлечения, — напряженно проговорила Софи.
Он удивленно посмотрел на нее:
— Вы признаете мою покладистость, Софи?
— Да, вы очень покладисты.
— Вообще-то снисходительность мне не свойственна. Но мне просто интересно знать о вас все. — Он поставил книги классиков на место. — Так, что у нас еще здесь?» Естествознание» Уэсли. Довольно старая книга, по-моему?
— Прекрасная книга о травах, милорд. Там очень много сведений об английских травах. Эту книгу подарил мне дедушка.
— Ах да, травы… — Он положил книгу и взял следующую, сдержанно улыбаясь. — Прекрасно, наконец вижу романтическую чепуху лорда Байрона, проникшего даже в деревню. А как вам нравится Чайльд Гарольд, Софи?
— Очень интересно. А вам, милорд?
Он ответил улыбкой на открытый вызов:
— Признаюсь, почитывал. И должен сказать, что этот человек скорее всего герой мелодрамы. На мой взгляд, он из нескончаемой череды мелодраматических глупцов. Боюсь, мы еще что-нибудь услышим от этих байроновских тоскующих героев.
— По крайней мере Байрон не скучен. Насколько я знаю, сейчас лорд Байрон очень моден в Лондоне, — проговорила Софи, как бы пытаясь нащупать, не сойдутся ли их интеллектуальные интересы.
— Если вы под этим подразумеваете, что женщины буквально бросаются ему на шею, — я согласен. Любого мужчину просто затопчут тысячи маленьких хорошеньких ножек, если такой идиот осмелится появиться на сборище, где присутствует Байрон. — Но Джулиан явно не завидовал поэту, феномен Байрона его просто удивлял. — А что еще на вашей полке? Какие-то тексты по математике?
Софи чуть не поперхнулась, увидев, какую книгу он держит в руках.
— Не совсем, милорд.
Внезапно снисходительное выражение исчезло с лица Джулиана.