Обормотия

Шолик Ирина

Женских мыслей и снов пожиратель,

Покоритель ранимых сердец.

На вершину горы он взобрался,

На толпу уронил свой взгляд,

С высоты на страну любовался,

И обычный свой начал обряд.

Говорить он стал, улыбаясь:

«Обормотия вновь не спит!

Дня вам доброго всем желаю!

наш народный совет открыт!»

Дальше очередь за ответом:

Как того вымагал закон,

Все ответили :

«Здравствуй, Фрэдя!»

И ему отдали поклон.

«Рад, что утречком этим ясным

Все здоровы и живы пришли,

Знаю, день этот будет прекрасным,

И таким его сделаем мы!

Настроение, почему-то,

Очень славное у меня,

Замечательно это и круто,

А причина всему – одна!»

Вдруг, уставился он на Айру,

На нее очень долго смотрел,

Прыгнул вниз, грациозно порхая,

И на панцирь ей прямо присел.

Обольщение начал сразу:

«Боже правый! Святой Аллах!

Не видал в своей жизни ни разу

Я шикарных таких черепах!

Твои лапки, как ветки березы,

Что цветут молодою весной,

Твои ушки, как алые розы,

Наполняют наш мир красотой,

А твой панцирь – наша опора,

И хоть груз на себе ты несешь,

Героинею станешь скоро –

Ведь под ним от дождя нас спасешь…»

Но его вдруг перекосило,

И читался испуг в глазах:

На горе появилась горилла

Длинный посох держа в руках.

Все, смеясь, наблюдали за этим.

На глазах это было у всех,

Закричала горилла: «Фрэдя!

Возвращайся живо наверх!

Для того ли тебе поручала

Я собрания проводить,

Чтоб от смеха толпа рыдала?

Чтобы смог ты народ посмешить?

Чтоб такого позора страшного

Больше не было! Слышал меня?

Между прочем, вопросы важные

Есть у нас на повестке дня.»

«О, прекрасная наша Лэйла,

Я во всю уверяю Вас,

То, что видеть сегодня сумели,

Было точно, в последний раз.»

И, надувшись, как сыч на погоду,

Скрылся Фрэдя за камнями гор,

Ну а Лэйла спустилась к народу,

И вести начала разговор:

«Обормотия, доброе утро!

Рада снова всех видеть вас.

Я задерживать долго не буду,

Очень много работы у нас.

Тема нынешнего собрания –

Подготовка нашей страны

К ежегодному дню венчания

Молодой восходящей луны.

Он проходит у нас не впервые,

Состоит наше дело в том,

Чтобы сделать страну красивой,

А особенно – водоем.

Каждый дело свое уже знает –

Ведь не первый готовимся год…

Что ж, удачи во всем желаю.

На сегодня свободны, народ.»

Все сказав, поднялась мгновенно

В кабинет свой, в горную высь,

Ну а жители постепенно,

По делам своим разошлись.

Все ползли, разбегались, летали,

Каждый двигался, как умел,

Только Айра на месте стояла –

У нее пока не было дел.

Не успела еще замечтаться,

Пнула Мэри ее еще раз –

«Уходи! Здесь нельзя оставаться,

Ведь охрана слетится сейчас!

Каждым утром после собрания

Закрываются к горам врата,

Если быть ты не хочешь в изгнании –

Не ходи больше днем сюда.

А теперь, я пойду, наверное,

У меня ведь тоже дела.»

И умчалась куда-то Мэри,

Ну а Айра осталась одна.

Глава 5 «Опасность»

Никого у горы не осталось,

Ведь у всех есть свои пути,

Наша Айра совсем не знала,

Что ей делать, куда идти.

Было очень ей все интересно,

Красотою манила страна,

В приключения и в неизвестность

Поползла по тропинке она.

Её панцирь сковал все тело,

Стал ужасно он ей мешать,

Та, что сильно летать хотела,

Не могла теперь даже бежать.

Интерес поборол все проблемы,

Ведь не знала, что её ждет,

И, хоть лапы ужасно болели,

Направлялась она вперед.

Ох, нелегким и необычным

В новом образе выдался путь,

Было ползать ей непривычно,

И решила она отдохнуть.

Постепенно она приближалась

К двум пушистым красивым кустам,

Между ними в теньке оказалась,

И решила остаться там.

Молодые широкие листья

Разложились над головой,

Было тихо, спокойно и чисто,

А вокруг – ни души живой.

Под листок наша Айра забралась,

Начала засыпать. Но вдруг,

Где-то рядом она услыхала

Непонятный тревожный звук.

Кто-то с верху на землю спускался.

Посмотрела она на листок,

Рядом с нею уже извивался

Темно-серый гремучий шнурок.

Нет границы её волненьям:

«О, Мадонна святая моя!

Убегать нужно мне поскорее!

Ядовитая рядом змея!»

Ничего не успела сделать,

Ничего не успела сказать,

Как уже её лапа немела –

Расходился по телу яд.

А затем – ледяные объятия,

Звон в ушах и холодный пот,

На верхушку куста поднятие,

А оттуда – на землю полет.

И распухшую лапу кусая,

На спине лежала она,