Оборона дурацкого замка. Том 3
Шрифт:
"Ладно, достаточно. Надо еще успеть помедитировать на Луну, пока не заявиться Ба нюй-ши", — Отметил он, когда закрыл системную вкладку. После чего даже поднялся с койки, но затем зло оскалился и сел обратно.
"Нет, нафиг эту суку, буду культивировать прямо здесь", — С раздражением сказал себе Стас, — "Пялиться на красивое личико и наслаждаться беседой?! Да пошла она химической реакцией по числу Авогадро! Ба Мяо ведь тоже участвовала в этом предательстве. Слила им мое "нестандартное" поведение, медитацию, наговорила кучу херни. Всегда высокомерная, отстраненная, холодная. И это я не считаю нашу первую встречу! Которая,
"Она рассказала о твоей особенности только перед походом и не предполагала такого конца", — Неуверенно возразил внутренний голос, — "А уж обвинять ее в холодности и недоступности вообще мелко и низко".
"Да ей было просто насрать!" — Стас не хотел спорить, тем более, что он не чувствовал свою позицию настолько непоколебимой, насколько пытался себе доказать. И, вместо сомнений, его клокотавшее от поруганной чести сердце выдало еще несколько жестоких откровений:
"Теперь мне вообще нельзя никому доверять свою спину. Пропади они все пропадом, я и пальцем не пошевелю! Пусть хоть вайпнется весь остальной отряд в полном составе".
"Но в чем виновата твоя команда?!"
"Ни в чем, но это пока что. А вообще, я все еще помню выходку десятника в самом первом цикле, когда тот послал меня за Юлвеем, а по факту — насмерть! Другие ничем не отличаются — такие же предатели! Тот же Ма!"
"Ты сам согласился, что тот поступок Акургаля был тогда оправдан, хоть и не красив. А, например, Юншэн вовсе никогда не предавал тебя, как и остальные…"
"Это только пока! Ха, я ведь пообещал ему лечение и опекал его, буквально подтирал сопли. Он будет рядом в час нужды… Своей нужды, не моей".
"Он защищал твоё тело от демонов…"
"С чужих слов!".
"Довольно, ты хоть слышишь сам себя?!"
"Слышу. Хотя и не хотел бы", — Более спокойно проворчал Стас, — "Не верь, не бойся, не проси. Вот теперь мой новый девиз. С ним я и пойду отражать новую волну. А теперь усохни, я должен медитировать".
Глава 15
Стас продолжал упорствовать в своей обиде и злости на всех окружающих людей разом. В частности, на Ба Мяо, которая и заметила первой все его странности. В итоге, он специально не стал подниматься наверх для медитации, не хотел встречаться с ней. Отчасти из-за боязни сорваться, отчасти — из-за ненулевой возможности простить ее. Стас все еще переживал свою обиду и не хотел, чтобы она исчезла так просто. Откровенно ребяческий поступок, вот только в своем состоянии он не мог относится к желаниям здраво.
В итоге, вместо очередного разговора с девушкой, он посетил приказарменный дворик. Устроился прямо у входа, как раз напротив кусочка неба, с которого медленно и печально исчезал огрызок местной Луны.
Медитация прошла ужасно. Стас потратил около четверти часа, чтобы понять полную бесперспективность своих попыток. Кипящие в крови эмоции надежно забивали фон от ослабленной, уходящей луны. Он едва-едва мог уловить даже привычную для себя отраженную солнечную Ци. Куда там делать между ней и всей истекающей от Луны энергией какое-то различие. Тем не менее, как и в прошлую свою медитацию, он начинал понемногу ощущать разницу. Больше благодаря необычному состоянию небесного светила, чем собственной усидчивости или проницательности.
"Дерьмо! В таком состоянии я не могу медитировать и выполнить то
"Хватит, я не делаю ничего плохого. Особенно, учитывая то, как они со мной поступили. Пусть даже и в исчезнувшей временной линии. Сейчас надо сосредоточиться на своем развитии. Окей, получение энергии отпадает. Вопрос, что я могу? Медитация в пустоту", — Тут же ответил он на собственный вопрос.
"Может быть стоит довести ее до капа, чтобы посмотреть на ее ветку развития? В конце-концов, недаром же психованная дочка коменданта убила меня из-за побочного эффекта этой самой медитации? Когда я случайно раскрыл ее грязный (ну а каким он еще может быть?) секретик. И куратор с лыбящимся придурком тоже удивились, когда я различал их шестерок в тенях. Кто знает, может и накал моих эмоций немного снизит? А то аж трясет от злости…"
Стас немного лукавил. Он был один из тех людей, кто холит и лелеет свои трепетные чувства. Обычно это относилось к позитиву: ностальгии, сентиментальности, дружбе и прочему. Однако он точно также пестовал свою тоску по родине, по обилию информации, по недосмотренным и недочитанным тайтлам, а также упрямо копался в собственных ошибках.
Горькое чувство обиды от предательства оказалось достаточно сильным и по-своему притягательным, чтобы он не удержался от постоянного раздувания медленно гаснущих углей своего праведного гнева.
Впрочем, в медитацию попаданец все же вошел. Не мог сидеть сложа руки перед очередной волной, от которой зависела его жизнь.
Привычная отстраненность далась ему и легче, и тяжелее обычного. Разделение сознаний сделало эту практику почти рутинной, однако клокочущий внутри него вулкан все никак не желал успокаиваться или отходить на второй план. Поэтому привычное ощущение темноты и звуков дыхания, на которых он концентрировался, далось непросто. Как и очищение мыслей, однако Стас все же справился.
— Эй, Саргон, там десятник обратно пришел! — Вернул его к реальности звонкий мальчишеский голос, — Пошли послушаем, что он скажет, а потом пожрем! А то эти проглоты всю кашу выхлебают! Они так оголодали, что даже съели весь мой запас корешков!
Вопреки довольно неприятной новости, в интонациях Каня не прослеживалось никакой печали или обиды на сокомандников. Скорее, тщательно скрываемый смех. Как у детей, которые успешно провели какую-то пакость и сейчас с интересом наблюдают за последствиями.
В мыслях Стаса, слегка прочищенных после проведенной медитации, забрезжила смутная догадка:
— Это случайно не тот корень, которым ты пытался меня угостить? Вроде бы, — Неуверенно спросил он.
Сейчас, прошлое до точки сохранения цикла казалось ему довольно зыбким и мутным. Он не мог сказать точно, какое событие произошло в основной линии, а какое — только в одном из старых, отброшенных с его смертью циклов. Все перекрывала яркость прошлой смерти. Поэтому он действовал осторожно и позволил втянуть себя в разговор. Даже почти не огрызался, хотя сорваться на ком-нибудь и всласть поорать все еще хотелось.