Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905
Шрифт:
Четвертый день штурма начался отвлекающими действиями противника на Западном фронте. В боях, разыгравшихся у Длинной и Дивизионной гор, моряки 5-й и 6-й рот Квантунского флотского экипажа, под командой капитана 2 ранга Циммермана, отбили несколько яростных атак противника, которому ценой больших потерь удалось захватить только одну сопку, не имевшую никакого значения.
Замечательно работали на участке фронта морские артиллеристы форта № V. Из своих 6-дюймовых орудий они подавляли одну неприятельскую полевую батарею за другой. Японцы были вынуждены подвезти для обстрела форта осадные 120-миллиметровые орудия.
Неприятель
Основные бои 22 августа развернулись на Восточном фронте, в местах, где они велись накануне. Редуты № 1 и № 2 и прилегающие [143] к ним окопы вновь стали ареной кровопролитнейших схваток. К действующим здесь ранее частям двух неприятельских дивизий была подтянута резервная бригада. Над редутами от разрывов шрапнели висели белые облака. Атакующие цепи сменяли одна другую, силы обороны таяли.
Когда положение стало угрожающим, генерал Кондратенко приказал ввести в дело моряков. Роты с «Амура», «Ретвизана», «Полтавы», «Паллады» и других кораблей в ожесточенных контратаках отбросили японцев на их исходные рубежи и закрепились на развалинах редутов. Японцы, оправившись, снова бросились в бой, пытаясь прорвать линию обороны и проникнуть в ее глубину. Но моряки не отступали ни на шаг.
Противник на этом важнейшем для него участке понес огромные потери. Много пало и русских моряков, погиб командир десантного отряда капитан 2 ранга Лебедев, но матросы не позволили врагу проникнуть в глубь обороны крепости.
В это время генерал Горбатовский доносил коменданту крепости:
«Резерва у меня нет, все израсходованы, осталась одна полурота моряков. Убыль офицеров велика. Редут № 1 четыре раза переходил из рук в руки. В данный момент на одной половине редута № 1 наши, а другую половину занимают японцы; оба редута под страшным огнем, люди, видимо, начинают уставать...» {124}.
Немного спустя он снова доносил:
«Убыль громадная как нижних чинов, так и офицеров. Резервов у меня нет. Самое малейшее усиление японцев может увенчаться прорывом даже за Китайскую ограду, так как защищать некем...» {125}.
Возможно, Ноги и догадывался о слабости русских, но и его войска были настолько истощены, что наступать больше не могли.
«Генерал Ноги, — говорится в японской официальной истории войны, — видя, что ход боя не идет, как предполагалось, решил хотя бы ценой полного уничтожения дивизии повторить штурм, но войска, находясь несколько дней подряд в бою, значительно потеряли свою боеспособность и без изменения способа ведения атаки не могли бы добиться лучших результатов» {126}.
< image l:href="#"/>Ноги созвал совет старших начальников, выслушал их и, признав, что через редуты в
Комендант ответил, что он высылает сильные подкрепления и что на позицию выехал генерал Кондратенко.
Японские части, еще не успевшие получить приказ Ноги о прекращении атаки и установившие, что на редутах обороняются только единичные стрелки, еще раз пошли в атаку. Подкрепления русских опоздали. Два редута, совершенно разрушенные, почти сравненные с землей, перешли в руки противника. Это был серьезный успех японцев за четыре дня штурма, так как цель, поставленная войскам генерала Ноги, — овладение укреплениями между русскими фортами № II и № III — была достигнута. Войска противника вклинились в главную линию обороны. Стало ясно, что именно здесь они будут добиваться дальнейшего успеха, чтобы прорваться в глубину.
Кондратенко и Горбатовский совершенно правильно расценивали важное значение редутов для обороны, но в критический момент они не могли оказать должной поддержки ротам, оборонявшим редуты. Выделению войск из резерва крепости особенно сопротивлялся генерал-майор Фок, который, не гнушаясь опорочиванием боевых офицеров, настойчиво убеждал коменданта крепости генерала Смирнова в том, что дела на фронте не так уж безнадежны, чтобы понапрасну посылать солдат под огонь неприятеля.
К сожалению, Смирнов мало чем отличался от Стесселя и верил демагогу и интригану Фоку больше, чем генералу Горбатовскому, находившемуся на переднем крае. Были и другие причины оставления редутов, более важные из них — слабое артиллерийское вооружение и недостаточное оборудование в инженерном отношении. Можно сказать, что редуты оставались такими же, какими они были десять лет назад во время японо-китайской войны 1894 года; это были земляные валы, не имевшие даже рвов.
К концу дня 22 августа по всему фронту установилось затишье. Это было использовано русскими для исправления разрушенных укреплений и перегруппировки сил. Генерал Кондратенко отдал приказ о приведении в порядок линии фронта и о распределении резервов. Ночью на фронт подошли бывшие на отдыхе роты. Участвовавшие в боях моряки были сменены ротой с канонерской лодки «Гиляк» и сводным батальоном из разных морских частей. Они возвратились на корабли, потеряв трех офицеров и 146 матросов убитыми и пять офицеров и 225 матросов ранеными.
В то время, когда Кондратенко находился на позиции, где решалась судьба Порт-Артура, у начальника укрепленного района Стесселя был собран военный совет для обсуждения вопросов о недостатках крепости. В ответственный для судеб обороны момент впавшие в панику генералы, позабыв свои обязанности, заражая честных офицеров капитулянтскими настроениями, записали в журнале совета 15 пунктов, в которых говорилось, что Порт-Артур — не крепость, а скопление невероятных ошибок, [146] что здесь мало фортов и что сооружены они вопреки фортификационной науке, что орудия установлены открыто и т. д. и т. п.