Оборот первый

Криптонов Василий Анатольевич

Диана постучала ногтями по кружке и сказала:

— Вклад на предъявителя, — и замолчала.

Похоже, решила, что этими двумя словами все объяснила. Кажется, переоценила мои дедуктивные навыки. Но не сознаваться же?

— А-а, — глубокомысленно протянул я.

Решил хранить загадочное молчание до тех пор, пока хоть что-то не прояснится. Отхлебнул незамерзайки и вернулся к недоеденной каше.

И в этот момент из комнаты раздался истошный вопль. Там, кажется, кому-то раскроили череп, как минимум.

Глава 7

Тян

сидела на диване, схватив себя за самые выдающиеся части. Выглядело бы весьма эротично, если бы она при этом не визжала и не смотрела на эти самые части с таким ужасом.

— Заткнись, — попросила Диана, — и без тебя башка трещит.

Тян подняла голову:

— Ты кто?! Что это?!

— Это — сиськи, — объяснила Диана. — Отныне и присно они с тобой. Привыкай.

— Убери, — потребовала тян. Взбрыкнула ногами в белых гольфиках: — И это тоже! Как я домой пойду?!

— Никак. Ты уже дома.

Тян завертела головой, с ужасом разглядывая пушистый ковер и розовые кресла.

— Тебя сбила машина, — безжалостно поведала Диана, — когда возвращался из офиса фонда… как бишь его?

— Квазионного гипердефлоратора, — пробормотала тян.

Я, не удержавшись, ржанул.

Тян посмотрела обиженно. Спросила у Дианы, безошибочно определив в ней главную:

— Чего он?

— Дурачок, — объяснила та, — на стройке работал, мешалкой по башке получил. С тех пор пальчик покажи — хихикает, не обращай внимания. Так вот. Тебя сбили насмерть, а переродился ты здесь, в мире… — она заглянула в смартфон, — С-К31498/Х. В просторечии именуемом Кошачьим е@лищем. Дальше рассказывать? Или и так сообразишь, чем ты тут занимаешься?

Тян застонала и схватилась почему-то снова за грудь:

— Нет!

— Увы, дорогой. То есть, дорогая. То есть, хрен тебя знает, само решишь.

— Ты врешь, — подумав, решила тян. — Каждый младенец знает, что при перерождении сознание обнуляется! Иначе мы давно бы с ума посходили.

— Не обнуляется, просто память уходит в архив, — проворчала Диана. — Чему вас только в школах учат? Вот, вечно так — сами подменяют понятия, потом сами же и ноют! Предыдущее сознание не обнуляется, а как бы засыпает. И, при определенных навыках, его можно разбудить — что, собственно, с тобой и проделали.

— Кто проделал?

— Я.

— Зачем?

Меня тоже интересовал этот вопрос. И тоже, как до тян, только сейчас дошло, что с ней случилось. Так вот почему она, бедняжка, визжала! Я бы сам завизжал. Помер бы, эдак, а потом бац — и очухался носителем сисек. Сотрудником дома терпимости, коим, похоже, является весь этот мир — чай, кружок хорового пения Кошачьим Е@лищем не назовут.

То-то мирок в отсталых ходит! То есть, с точки зрения посетителей, тех самых упомянутых в лицензии боссов и супербоссов, он, может, и ничего. А вот загреметь сюда после перерождения… Н-да.

Я посмотрел на бедную тян другими глазами. И, обращаясь к Диане, повторил ее вопрос:

— Зачем? Она ведь тут… ну, прижилась уже. Привыкла как-то. Постоянными клиентами обзавелась, всё такое. А ты…

— Господи, храни меня от придурков, — прорычала

Диана. — Ладно, этот… эта кляча, ты-то чего лезешь?! Я же объяснила: вклад на предъявителя. Думала, ты понял.

— Нет, — мужественно признался я, — ни фига не понял. Что за вклад? На какого еще предъявителя?

— Его вклад, — кивнула на тян Диана, — в тот долбаный фонд! Затребовать назад свои вложения, ну и в принципе предъявить этим уродам хоть что-то, может только непосредственный вкладчик. Наследники, друзья и сочувствующие идут лесом, то есть, действовать от лица безутешной вдовушки у нас не получится. Нужен он, — показала пальцем.

— И для этого ты вернула моё сознание? — сообразила тян.

— Нет, за жизнь потрепаться хотела.

Тян подумала. И твердо потребовала:

— Верни обратно.

Диана вздохнула:

— Мы там себе, пока ты храпел, пожрать сгоношили. Пойдём доедим, а ты собирайся.

— Я никуда не пойду! — заголосила тян. — Мало мне, что один раз убили? Еще неизвестно, куда в следующий зашвырнет. Верни моё текущее сознание!

— Полтора ляма, — сказала Диана.

— Что? — это мы с тян выпалили одновременно.

— По моим прикидкам, создатели так называемого «фонда» наковыряли с лохов, вроде тебя, минимум полтора ляма. А у нас есть свидетель их обращения с обманутыми вкладчиками. Представляете, что из этого можно раздуть?

— Ничего не получится. Они нас убьют, — пискнула тян. — Меня же убили.

— Тебя убили, потому что ты лох! И правильно сделали, я считаю. Это ж надо было додуматься — просто-напросто припереться в их убежище с воплем «Отдайте мои деньги!» Ладно, хрен с ними, с разоблачающими статьями во все СМИ, записками «в случае моей смерти», и прочей ерундой. Но никого с собой не взять, и даже никому не сказать, куда собрался — это, блин, высший пилотаж! Ты просто царь лохов, поздравляю.

— Я… у меня были свои причины.

— Да похер уже на твои причины, — отмахнулась Диана. — Уже грохнули и закопали, чего ерепениться? Я это все к тому, что сама такой дурости не допущу. Работать будем по моей программе. Обещаю, что свои несчастные восемь с половиной тысяч ты вернёшь.

— Если пересчитать по курсу, там было почти восемь шестьсот! И это только вклад, а они обещали проценты!

— Тем более. Не лишние будут, правда? Восемь с половиной тысяч мы отправим твоей безутешной вдовушке и закроем контракт. А тебе вернём сознание кошкодевки, плюс, можешь забрать набежавшие проценты. И работай дальше в своё удовольствие, хоть с лицензией, хоть без.

— У меня нет лицензии?! — ахнула тян.

Диана развела руками:

— Увы. Сознание новое, а дурость, видать, прежняя.

Тян обиженно засопела.

— Собирайся, — жестко приказала Диана.

Тян беспомощно огляделась:

— Что собирать?

— Ну… переоденься хотя бы. Если не хочешь через каждые десять шагов отвечать на вопрос, почём минет.

Тян вспыхнула и вскочила с дивана.

— Да я понятия не имею, во что они одеваются! Хвост еще этот дурацкий… — Она нервно обвила хвостом стройные ножки.