Оборотень
Шрифт:
— Игорь Романович, а точно Серёжа ночевал сегодня дома?
— Да, я поздно вечером звонил. Он сказал, что уже собирается ложиться, и он, и Гриня.
— Гриня? А-а, да. Забурина Григорием зовут.
Они подъезжали к оперному театру. Даша воскликнула:
— Вон Шурик, на «Корветте»!
Такую машину нельзя было не заметить. Иномарок нынче много чиркало по городским магистралям — самых разных. Но эту модель Викентий видел впервые. Словно готовая к полёту пуля — плоская, длинная, блестящая. И выхлопные трубы — как сопла у ракеты. Даже не понять: красавец или урод — на грани! Сидящий в машине парень не оторвался от руля, не вышел, только распахнул
— Садитесь вперёд, покажете дорогу.
Сама же уверенно открыла заднюю дверцу, потянула за собой Игоря. Лоскутов замешкался, спросил майора:
— Садимся?
— Да. — Кандауров кивнул и добавил тихо, только для него. — Сейчас главное не упустить время. Я чувствую…
Прежде чем захлопнуть дверцу, сказал своему шофёру:
— Николай, давай за нами. В Курортном ищи дачу Баркова.
… Когда, через считанные минуты, «Корветт» плавно, не снижая скорости, выруливал на окружную дорогу, Кандауров понял, как правильно сделал, пересев на эту чудесную машину. В зеркальце он видел, что творится с Игорем Лунёвым. Выйдя из шоковой заторможенности, тот горел лихорадочным огнём: он проступал алыми пятнами на щеках, сухим блеском в глазах, дрожью вцепившихся в обшивку сидения пальцев. Девушка Даша всё так же держала Лунёва за руку, молчала. Её взгляд был необычно глубоким и сосредоточенным.
СЕРЁЖА
Теперь уже Серёжа чувствовал себя на «Харлее» великолепно. На крутых виражах он радостно смеялся и кричал:
— Оп ля! Команда чемпионов обходит соперников! Жёлтая майка им обеспечена!
Олег слегка поворачивал голову, и Серёжа видел, что он тоже смеётся. Вчера, в субботу, мальчик сам убедился, что он и Олег вместе отличная команда, и что будет у них настоящая дружба. Как яхта слушалась их! Как послушно ложилась то одним, то другим бортом на воду, плавно разворачивалась, стрелою мчалась вперёд, когда один из них натягивал канат, а другой ловко перебрасывал брус с левого галса на правый! Сам Олег признался, что никогда у него не было такого отличного помощника, такого юнги! Ни среди знакомых, ни среди родственников, бывавших здесь. А ведь там попадались и опытные яхтсмены. И всё равно, хотя Серёжа оказался впервые на борту яхты.
Два года Серёжа прожил в Питере. Видел и корабли, и яхты — всегда к ним тянуло. Даже думал в нахимовское училище поступать. И только сейчас, под хлопанье паруса, легко уклоняясь от тяжёлого бруса, обсыпанный брызгами, мгновенно высыхающими на сухом ветру с берега, он догадался, что та давняя несознательная тяга — не случайна. У него талант моряка, Олег так ему и сказал. А ещё пообещал взять с собой в Крым, к Чёрному морю. Там, в каких-то «царских местах» открыт настоящий яхт-клуб, и у его отца, банкира Баркова, стоит океанская яхта — на две палубы, уйму классных кают и множество парусов. Просто фантастика! Но Серёже и эта однопарусная яхточка под названием «Кентавр» тоже очень полюбилась. Красивая, полированная, парус голубой, а посередине — круг с бегущим бородатым кентавром. И каюта есть: маленькая, но с койкой, откидным столиком, полочками.
Олег учил его управлять яхтой по-настоящему. Сам часто становился рядом, показывал, приобнимая за плечи, как распускать и сворачивать парус, подтягивать канаты, управлять штурвалом.
Три часа на яхте, но мальчик совершенно не чувствовал усталости.
— У тебя талант, — сказал ему Олег. — Завтра будешь полностью сам управлять яхтой. И мною командовать, как юнгой. А если где-то ошибёшься, я ни слова не скажу — сам выйдешь из положения. У тебя получится.
От этой похвалы Серёжа колесом прошёлся по песчаному пляжу. Олег сидел, откинувшись в шезлонге — в одних плавках, загорелый, высокий, стройный и мускулистый одновременно. Тёмные кольца волос закрывали лоб и шею. Серёжа прямо перед ним, подпрыгнув, перекувыркнулся в воздухе и крепко стал пятками в песок. Олег улыбнулся ласково, как младшему братишке. Помолчал немного, потом вдруг спросил:
— А этот… твой родственник… Давно у вас живёт? Кто он тебе?
Серёжа не ожидал вопроса.
— Нет… — протянул, — недавно. Он… вроде дядя… двоюродный.
И тут Серёже стало стыдно. И зло взяло. Отец ведь не просил называть Гриню родственником. Это сам Гриня придумал. Что ж он теперь, ради этого противного притворщика должен лучшему другу врать? Нет уж!
Плюхнувшись в соседний шезлонг, он повинился:
— Нет, Олежа, это я соврал, по инерции. Никакой он нам не родственник. Батя мой какую-то статью убойную готовит, вот и привёл в дом этого… Взрослый, а себя велит называть Гринею! Помогает отцу.
— Вот как… — Олег смотрел задумчиво, покривил губы. — Мне он что-то не понравился.
— Правда? — Серёжа обрадовался и даже не подумал спросить, где же парень мог так хорошо разглядеть Гриню. — Мне он тоже не нравится. По-моему, строит из себя тихоню, а сам — себе на уме. И вообще, уха у него нет!
— Уха?
— Ну да! Левого! За волосами не видно, они у него такие волнистые, длинные, нарочно небось отпустил. Но я дома с ним завтракал и на повороте увидел. Но виду не подал.
— Уха нет. — Олег пожал плечами. — Отчего бы это?
— Собака откусила! — Серёжа развеселился, прыгнул в песок, задрыгал руками и ногами, защёлкал зубами. Пальцами сделал жест, словно отхватывает себе ухо и отбрасывает в сторону. Олег тоже бросился на песок, стал на четвереньках гоняться за мальчишкой, лаять, делая вид, что хочет укусить. Нахохотавшись и немного успокоившись, они растянулись на песке.
— А что, и вправду собака его искалечила? — спросил Олег.
— Да нет! Это я так, придумал. Потому что он собак жутко ненавидит.
— Говорил?
— Ну да, он скажет! Тяпка на него залаял — ты знаешь, бегает такой во дворе, малявка лохматая, бабки Прокофьевны из третьего подъезда пёсик. Так он такой булыжник в него запустил — я глазом не успел моргнуть, как он нагнулся, схватил и бросил! Хорошо, промахнулся, а то бы убил псину. И тут же запричитал: «Боже мой, такой маленький пёсик! А мне показалось — огромный зверь. С перепугу я…» И врёт же: с самого начала видел, что Тяпка под ногами крутился!
— Может, он опасный какой-нибудь? Или псих?
Олег казался обеспокоенным. Серёже очень хотелось рассказать ему про ножи и ампулы. Но… Он ведь даже отцу об этом не сказал. Сам разберётся. А, может, ещё пару-тройку дней, и этот Гриня исчезнет из их квартиры и жизни. И Серёжа, испытывая радость оттого, что Олег за него переживает, всё же отрицательно покачал головой:
— Да нет, странный конечно, но вроде безобидный.
— Ладно! — Олег легко вскочил на ноги, потянулся. — Бог с ним, забудем! Вот я тебе сейчас покажу несколько отличных приёмов самозащиты. Лёгких и очень эффективных. Становись напротив…