Оборотень
Шрифт:
Тело женщины Гриня оставил там же, в колючих зарослях. До завтра его не найдут, а там — всё равно! Тщательно загасил костёр, вытер руки о траву. Теперь он был уверен в себе и совершенно готов к завтрашнему дню.
Вечером Серёжа рассказал ему, как он отлично провёл день. Глаза у мальчика были беспечные, весёлые. Ему хотелось, чтоб скорее настало завтра. Гриня его понимал, ему тоже этого хотелось. Ночевали Гриня и Серёжа в квартире одни. Игорь позвонил по телефону, сказал сыну, что, если тот не против, ночевать сегодня не придет.
— Ради Бога, — сказал потом Серёжа Грине. — Я
Так что отчитываться о несобранных грибах Грине ни перед кем не пришлось.
ИГОРЬ И ДАША
Как хорошо было в этой комнате! Игорь и не подозревал, что так легко можно вернуться в молодость — открыть дверь, войти, включить ночник, присесть на край дивана… Разве слово «молодость» в своём прошедшем времени могло иметь к нему отношение? Он и сейчас молод — 34 года, какой это возраст! Но вот, войдя в Дашину комнату, он вдохнул атмосферу своей юности, и голова закружилась…
Сначала они ужинали на кухне втроём, с Дашиной бабушкой, Марией Александровной. Вспоминали, в основном, своё общее прошлое.
— Ты, Игорёк, всегда любил мои сырники, — говорила Мария Александровна, подкладывая ему в тарелку сырников и подливая сметаны.
— И сейчас скажу, что за все последние годы вкуснее не ел!
Когда бабушка ушла к себе в комнату, они ещё немного посидели у распахнутого окна. Со здания напротив мигала разноцветными вспышками вывеска «Бристалла. Планета детей».
— А раньше здесь был кинотеатр «Победа», — протянула Даша, ностальгически вздыхая. — И мы ходили в кино, почти на каждый фильм.
— Тянемся за Западом, разве тебе не нравится?
— Смеёшься? — она вскинула на него удивлённые глаза, но тут же сама засмеялась. — Иронизируешь… Да, ты прав, это смешно. Вернее, было бы смешно, когда бы не было так грустно. Кем мы стали — свалкой отходов производства для этого Запада. От своего отказались, вот и получили!
— Расскажи о Льеже?
— Нет! — Даша решительно встала, обошла столик и обняла Игоря за плечи. — Обо всём этом у нас ещё будет время поговорить — много-много лет…
Он замер, ощутив её дыхание на волосах, а потом лёгкое прикосновение губ на виске. Выдохнул:
— Даша…
— Пойдём, Игорёк… Пойдём ко мне…
— Но… Как же Мария Александровна? Неудобно…
— А она давно, уже много-много лет знает, что ты будешь моим мужем.
Пытаясь скрыть смущение, он тихо хохотнул:
— Наверное, только я этого не знал!
— И ты знал, — ответила Даша, поворачивая в нежных ладонях его лицо к себе, глядя не отрываясь в глаза. — Знал. Но не верил.
Даша оказалась девственницей. На короткий миг, ощутив это, Игорь как будто удивился, но тут же забыл обо всём. Потому что девушка, легонько застонав, не отпрянула — инстинктивное движение при боли, — а прильнула ещё сильнее: всем телом, губами, мягкими прядями волос, ладонями, обхватывающими его плечи! И он, поверив, почувствовав, что ей хорошо, всё же стал осторожен и нежен в движениях. Однако ещё через несколько минут его тело и ритм его движений вырвались из-под контроля разума, и почти тут же накатила первая волна сладостной боли, вырвала из груди стон с потоком бессвязного
Игорь не был новичком в интимных делах. Годы супружества вспоминались, как сплошной праздник чувственности и страстей. Светлана с удовольствием читала ему вслух и «Кама сутру», и брошюрки разных западных сексологов и даже, смеха ради, книжку какого-то американца, щедро снабжённую фотографиями, под названием «Как увеличить мужской половой член». Если поначалу Игорь немного смущался, то вскоре перестал. Они с женой смело экспериментировали и получали от этого удовольствие. И потом, после развода, было у него несколько недолгих и необязательных связей, в которых он, как мужчина, чувствовал себя уверено, на высоте. И никак не ожидал он, что сегодняшняя ночь и девочка Даша станут для него откровением нежданным, негаданным, необыкновенным.
Да, с самого начала он испытывал к Даше особенную нежность. В ней далёким эхом звенел отголосок прежних дней и мелькал призрачный образ большеглазой девочки в байковой пижамке. И когда Даша опустилась на диван — тот самый, на котором полусонной малышкой она обнимала его за шею, Игорь подумал было: нет, он не сможет, как же так!.. Но вот она включила ночник — тоже знакомый ему с юности, — и через минуту в масляном растворе стал растапливаться воск, и медленно, принимая причудливые очертания, поплыл вверх-вниз по продолговатой колбе, и от него на стенах так же медленно закружились разноцветные фантастические тени. В этом мерцании Игорь увидел прекрасную обнажённую девушку с огромными глазами родной пятилетней девочки, изумленно провёл кончиками пальцев по контуру её тела — и нечто необычное, неиспытанное доныне нахлынуло на него. Близость! Он вдруг понял каждой клеточкой и каждой кровинкой, что такое близость.
Но оказалось — нет! — не до конца ещё понимал и чувствовал он. Лишь после того, как соединились в одно их тела — так стремительно и естественно, словно всегда были предназначены друг для друга, — после того, как каждый отдал другому свою жизненную энергию, когда уже они лежали рядом, сцепив пальцы рук, и тогда остались слиты, как спаяны, навсегда — и тела их, и судьбы, и души. И это стало истинной близостью — неразделимость душ и тел, жизни и смерти. Такого в жизни Игоря ещё не было. И необыкновенно ясно стало ему, что он — избранный, что подобное чувство приходит далеко не к каждому на земле.
О чём они говорили? О чём угодно — всё теперь касалось их двоих.
— Я могу окончить учёбу где угодно, — говорила Даша. — Я училась в Льеже, потому что там, рядом, жили родители. А теперь буду учиться здесь, где живёшь ты.
— Но тебе ведь нравится Льеж?
— Конечно! Он такой красивый — старина, готика. Для историка очень подходит. Зелёный, спокойный… Знаешь, я вообще люблю и Бельгию, и Францию. Там чувствуешь себя естественно, просто. Стиль поведения людей — не кичливость. Это здесь наших нуворишей за версту видно. А там только студентов и можно различить по одежде и манерам. Но миллионера от простого клерка не отличишь — в повседневности.