Оборотная сторона Бога
Шрифт:
– Уж мама знает, что лучше для её сыночка, – вставил Светлан. – А ещё есть термин «Большой Брат». Подразумевается, что все остальные – недоумки.
Судя по ширящемуся оскалу, Крон не пропустил этот подтекст, а раздражал он великана не меньше.
– Для того и таскаете у нас, что плохо лежит? – грозно справился он. – А не боитесь, что оторвём руки?
Светлан покачал головой. Слишком уж в лоб – тоньшее, тоньшее надо!.. Скажем, по лбу, да?
Кощей впрямь пренебрёг вопросом, перенацелив свои лазеры на эльфку. И бедная кроха затрепетала под его взглядом. Впрочем, лишь в первую секунду – сосредоточась, Светлан выстроил перед её клетью небольшой Щит, с лёгкостью поглотивший весь магнетизм оркского царя.
– Благодарю, – тихо шепнула Лэлли.
– Рад и тебе, сестра, – не дождавшись эффекта, заговорил Мифей. – Хотя не ждал, честно скажу.
Прямо-таки воссоединение семьи! – умилился Светлан. Братья, сёстры… но уж никак не «во Христе».
– Надеюсь, по пути тебя никто не обидел?
– Ну, если не считать, что сперва твои слуги завалили меня хламом, поскольку не хватило мозгов насолить больше, а затем пытались похитить – невесть по чьему наущению…
Не прекращая сверлить гостью глазами, правитель ощерился. Врать он, видимо, не научился ещё, но и откровенничать не желал. Сказал лишь:
– Насколько понимаю, наказывать некого?
– Это уж точно.
– Если б меня известили, я подготовил бы встречу, достойную тебя.
– Я представляю! – фыркнула Лэлли.
– Странно, что о твоём приходе не уведомили. Прежде эта связь работала без сбоев.
Невольно Светлан присвистнул.
– Это как же понимать… Старшая? – зашептал он эльфке, воспользовавшись паузой. – Выходит, сказка про элоев и морлоков не такая глупая? И кто-то из ваших сдаёт лучших, чтоб уберечь многих. Такова плата за мир, да? Конечно, я пацифист в глубине души, но торговать близкими…
– Ой, Светик, не трави душу! – бросила девушка, покривившись. – Извини, что цитирую тебя…
– Лишь бы не было войны, гм… Как это знакомо! А за ценой мы не постоим. Пожалуй, у эльфов мельчают не только тела, – прибавил он. – С этим надо что-то делать, не думаешь? Размер таки имеет значение.
– Вот именно.
– И какой сюрприз ты готовила Мифею? – спросил он. – Взорвать его изнутри?
– Да какая разница – теперь? Всё переменилось.
– «Что сделаю я для людей», да? Точнее, для эльфов. Оказывается, и тут любят выезжать на героях-одиночках. А я думал, это достижение человечества.
Царь-жрец продолжал пялиться на Лэлли, словно пытался разобрать, что она бормочет. Вот на Светлана он не глядел, а потому мог вообразить, будто у эльфки поехала крыша. А та явно не горела желанием продолжать беседу с гоблином-переростком. От одного его вида малышке делалось плохо, даже несмотря на Щит. Конечно, намерения у неё были геройские – с отчаяния на что не решишься. А когда доходит до конкретики, и у больших парней могут затрястись поджилки. Светлан прямо-таки кожей ощущал, как хочется Лэлли укрыться за огромной спиной великана… а может, путал её желания с собственными. Этот вечноживой маяк с глазами-прожекторами, восседающий на царской горке, на кого угодно способен нагнать дрожь.
– Давайте я с ним побазланю, – предложил Светлан без особой охоты. – В конце концов, я дипломат или кто? Надо ж мне набивать руку!.. Или хотя бы морду, если по-другому не выйдет.
«Болтаю, опять болтаю! – одёрнул он себя. – Нервишки-то – шалят».
– Да уж, дипломат из тебя – ух! – фыркнула Лэлли.
А Крон гулко гыгыкнул, подтверждая оценку. Спелись, ишь… родственнички.
– Зато я обаятельный, – возразил Светлан. – И в доверие умею втираться, разве нет?
– К тем, кто самому приятен, – уточнила эльфка.
– Н-да, здесь случай не тот – явно, – вынужден был признать он. – Но и терпеть уж нету сил, душа просит… э-э…
– Ругани? – подсказала Лэлли.
– Точно, – опять согласился Светлан. – По себе судишь?
– Ага.
– Вообще я не думаю, что истина рождается в сварах, – но почему не попробовать?
Наконец Мифей заметил, что рот открывается не у одной Лэлли, – хотя Светлан, как и прежде, шептал в ладони, переправляя звуки словно по рации. Царь попытался было пригвоздить наглеца взглядом, полыхая пронзительными глазами. Но опять не преуспел и перевёл их на Крона.
– Ты распустил своих слуг, – объявил он. – Им следует укоротить языки. Или даже вырвать, чтобы не встревали в разговор хозяев.
– Это не слуги, – возразил великан.
– А кто же тогда: спутники?
– Не только.
– Соратники, стало быть? Ещё лучше!.. Плечом к плечу с последышами Скитальца – замечательно. И это – лучшая линия великанов, любимец Праматери!.. Далеко же вы зашли в своём предательстве!
– Кудых, кудых, – пробурчал Крон. – Раскудахтался!.. Один ты правильный?
– Да это же люди, разве не видишь? Дух от духа Скитальца!
– И что? Мне они нравятся. По крайней мере не орут, как ты.
– Вы – отступники, – заклеймил царь-жрец. – Вы смирились с Ним, впустили Его в себя, и сами сделались порченными. Но даже против воли вы ещё послужите Древним.
– Как и эльфы, да? – звонко спросила Лэлли. – Ты всех решил подмять, о богоподобный?
Откинувшись на руки и вскинув колени, она упиралась маленькими ступнями в прозрачную стенку клети, будто опасалась, что Мифей прорвётся сквозь все заслоны и потащит её к себе… или решила поддразнить кощея странной позой, ибо вид ему открывался редкостный. Или то и другое вместе.
– Кто ж виноват, что сами драться вы не желаете, – ответил царь. – Но пока ваш Совет держится договора, эльфам бояться нечего.
– Или пока у тебя опять не взыграет аппетит?
– Разве я беру много? – пожал он плечами. – Разве от вас убудет?
– Даже прибавится! – фыркнула девушка. – Ты как пещерный вампир: не столько пьёшь чужую кровь, сколько отравляешь своим ядом. И когда с этой гнусной данью смирятся все, когда рассудочность эльфов возобладает над их гордостью – вот тогда мы действительно канем в Лету.