Оборотная сторона Луны
Шрифт:
– Я очень бы хотел глянуть. Говорят, что эта обсерватория – самая лучшая из нынесуществующих. Это правда?
Киф как будто бы ждал этого вопроса. Он с удовольствием принялся рассказывать:
– Да, моя обсерватория самая лучшая. На Земле тоже может быть хорошая аппаратура, но земная атмосфера сильно мешает. А на Луне атмосфера так разрежена, что не мешает смотреть. Обсерваторию могли бы построить на той стороне Луны. Но там есть существенный минус: мешает Земля. Она отсвечивает солнечные лучи. А радиопомехи, идущие с Земли? Знаете, как они влияют на точность наблюдений? На оборотной стороне Луны самые оптимальные условия. Здесь нет атмосферы, нет лишнего света и нет радиопомех. Это самое лучшее место для установки лучшей аппаратуры. И я горжусь, что здесь работаю. И горжусь, что именно на американской базе есть самая лучшая аппаратура.
– Я вижу, вы любите свою работу, – заметил Дэн.
Киф улыбнулся и признался:
– Очень.
Я впервые почувствовала, что мне нравится этот Киф Каннингем. Когда человек искренне любит свою работу, это всегда вызывает уважение. Теперь я видела в Кифе не только навязчивость и желание понравиться, но и вполне нормальное и достойное уважения чувство: интерес к своей работе.
– А как тебе атмосфера в этом корпусе? – задала я интересующий меня вопрос.
– Я уже привык. По началу меня очень угнетало отсутствие Земли. Знаю, звучит это странно. Другие жалуются на плохие бытовые условия, что некуда сходить погулять, что мало людей, что в замкнутом пространстве развивается клаустрофобия. Но меня все это не трогает. Мне важнее, что нет Земли. До этого я уже летал на Луну, на лицевую ее сторону. Там было все нормально: я видел Землю. Я знал, что она рядом. Достаточно было посмотреть на небо, чтобы увидеть ее. Она выглядела почти так же, как Луна с Земли, только в три с половиной раза больше, и на ней было видно атмосферу. Я знал, что достаточно сесть в корабль, и через одиннадцать часов я буду дома. А здесь этого не чувствуется. Да, я знаю, что Земля так же рядом, как и на той стороне Луны. Да только я ее не вижу. И от этого как-то пусто на душе.
– У вас просто началась ностальгия, – сказал Дэн.
– Вполне возможно. Я давно уже понял, что человеческая натура немного чудаковата. Можно не объяснить что-то логикой, но это требует сердце.
Тут Дэн посмотрел на меня и сказал:
– Слушай, я бы очень хотел взглянуть на этот телескоп. Давай примем приграшение Кифа.
– Ладно, – легко согласилась я.
Если рядом был Дэн, я была не против пойти и посмотреть на лучший телескоп из всех когда-либо созданных.
Так я нашла еще одно место, которое мне очень понравилось. Я смотрела в телескоп на планеты и звезды. Я видела даже небольшую комету на орбите Юпитера. Я даже не могла предположить, насколько это может быть захватывающе. Все, что я видела в телескоп, казалось мне волшебным. Мне хотелось изучать это, смотреть на это больше, узнать его тайны. Почему же я раньше не приходила в обсерваторию? Ах да, Киф приглашал меня одну, а сейчас я настояла на том, чтобы рядом был Дэн.
Я смотрела на мужчин, и мне казалось, они весьма неплохо поладили друг с другом.
– Вы знаете о том, что оборот Луны вокруг себя и ее оборот вокруг Земли совпадают по времени? – рассказывал нам Киф, когда мы с Дэном по очереди смотрели в телескоп. – Именно поэтому и получается, что Луна всегда повернута к Земле только одной стороной.
– А почему так произошло? – спросила я.
– Гипотезы есть разные. Многие утверждают, что так сделал Бог. Есть предположение, что притяжение Земли так повлияло на Луну, что у нее синхронизировались эти два оборота. Но если быть более точным, то можно сказать, что они совпадают не идеально. Вокруг Земли Луна обращается с переменой скоростью: вблизи перигея движется быстрее, а вблизи апогея – медленнее. А вокруг собственной оси вращение происходит равномерно. Это позволяет увидеть с Земли западный и восточный края оборотной стороны Луны. Это явление называется оптической либрацией по долготе.
– Интересно, – сказал Дэн. – А я не знал, что мы можем наблюдать с Земли восточный и западный края.
– Кроме того, мы можем увидеть южный и северный края оборотной стороны.
– А это почему? – спросила я.
– Из-за оптической либрации по широте. Видите ли, у Луны есть ось, вокруг которой она вращается. И она немного наклонена. Благодаря этому мы и можем увидеть южный и северный края Луны.
– Наверное, совсем чуть-чуть? – спросила я.
Я помнила, как выглядит Луна с Земли. На ней можно разглядеть темные пятна. И я всегда видела их в одних и тех же местах. Я бы не сказала, что они сильно сдвигались в стороны.
Ответ Кифа удивил меня.
– Вместе эти явления позволяют увидеть нам 59 процентов поверхности оборотной стороны Луны.
– Но это же больше половины!
– Так и есть. Просто мы на Земле не слишком отличаемся наблюдательностью. Если бы у нас хватило ума больше смотреть, люди замечали бы это. Кстати, первым открыл это явление небезызвестный вам Галилео Галлилей. Семнадцатый век. Допотопная технология. Высочайшая наблюдательность, жажда знаний. И вообще – величайший ум в истории человечества. Нынешняя астрономия многим ему обязана.
– «И все-таки она вертится», – вспомнила я.
– Именно так.
Сейчас я видела в Кифе не просто человека, любящего свою работу. Я видела перед собой ученого, в лучшем смысле этого слова. Который опирается на труды других и продолжает их дело. Который требует от себя и от других именно этого: высочайшей наблюдательности и жажды знаний.
А я считала этого человека последним придурком? Конечно, я не должна была бросаться ему на шею, но нужно было вести себя с ним немного повежливей.
– Огромное вам спасибо за лекцию, что вы нам тут прочитали, – сказала я, когда мы уходили.
– И за телескоп, который вы нам показали, – добавил Дэн. – Было очень интересно.
– Моя обсерватория для вас всегда открыта, – сказал он.
И я обрадовалась:
– Значит, к вам можно придти еще?
Теперь я понимала, что без этой обсерватории мне будет очень сложно. И время от времени я заходила туда, чтобы посмотреть в телескоп на бескрайний мир, о котором мы знали так мало.
Глава 13
Другим моим любимым занятием стало смотреть на взлеты и приземления космических кораблей. Я радовалась, что на наблюдательном пункте есть окно, охватывающее всю стену и часть потолка. Космодром «Лунное золото» я видела полностью. Мне доставляло огромное удовольствие видеть, что люди могут отсюда улетать. Я от души радовалась за них. Приземление кораблей я встречала не так восторженно. Я чувствовала жалость к тем, кто прилетел сюда и пока еще не знает о наших порядках.
Расписание кораблей я выучила полностью. Они прибывали и улетали отсюда каждые три дня. Мне было странно, что Мэриан почти не обращает на это внимание.
Она лишь однажды ждала космического корабля, практически не отлипая от окна.
– Ты знаешь, кто там должен прилететь?
– Нет.
– Известный музыкант Рикардо Гомес. О, я его обожаю!
Рикардо знали все. Он был очень известен.
– Зачем он сюда летит? Давать концерт?
Я подумала, что это очень хорошее развлечение для нашего корпуса. Мы все тут так заработались, что пора бы уже устроить какой-то отдых. Я бы с удовольствием сходила на концерт. И тем более, Рикардо Гомеса.