Оборотная сторона Луны
Шрифт:
Я представила, как пять человек с голыми руками идут атакой на сорок человек с автоматами. Это был плохой вариант.
– Мы должны взять Волка силой! – говорил в это время Кевин.
– Но это просто смешно, – сказал Лео. – Волк захватил власть силой. А у нас силы нет. Поэтому мы должны действовать хитростью. Его нужно просто обмануть.
Эндрю поддержал его:
– Да, обмануть. Волк тупой. Кроме силы у него нет ничего. Мы его вокруг пальца обведем.
Но я не была с этим согласна:
– Волк далеко не глуп. Нельзя недооценивать противника. И кроме силы у него есть еще кое-что. – Я не могла подобрать точного слова, чтобы описать это. – Что-то типа авторитета. Какая-то внутренняя сила воли, что ли. Или сила духа. То, как он умеет заставлять людей слушаться его. Бескомпромиссность.
Эндрю выслушал меня, а потом захлопал в ладоши:
– Браво! Дифирамбы Волку! Вот уж чего не ожидал здесь услышать!
– Причем тут это? – стала я с ним спорить. – Я не расхваливаю его, а говорю то, что успела заметить. Сегодня я целый день провела возле него. И я могла увидеть кое-что, чего раньше не замечала. Было бы очень глупо сказать, что Волк ничтожество. Он организовал восстание каторжников, поднял всех и перерезал всех гражданских. Это не смог бы сделать человек без силы духа. Волка можно считать узурпатором и фашистом. Но он умный и сильный человек. Взять хотя бы то, как он достает нужные вещи. Каким-то образом он достал себе и оружие, и еду, и ключи от всех дверей, и главный компьютер, и людей – профессионалов своего дела. Назвать его глупым – значит допустить ошибку. А нам тут ошибки не нужны.
Эндрю смотрел на меня с явным неодобрением. Брайен миролюбиво похлопал нас по плечам:
– Ну что вы завелись, парни? Какая нам разница, кто что думает о Волке. Нам надо его обхитрить и нейтрализовать. Кажется, именно на этом мы остановились? Вы придумайте какой-нибудь план, а я его сделаю. Руки у меня работают лучше, чем голова.
Лео засмеялся:
– Язык у тебя лучше всего работает.
Мы долго рассуждали, как можно хитростью победить Волка. Вариантов было много. Но ни один из них не казался осуществимым.
А Эндрю настаивал на своем:
– Ты должен помочь нам, Эл. На тебя одного вся надежда. Ты один имеешь доступ к Волку.
– Да, но что я могу сделать?
– Земля не будет отвечать на послание Волка. Он угрожал им. А если им дать правдивую информацию, Земля может ответить.
Мы с Лео переглянулись. Земля не ответит и в этом случае. Мы уже пробовали, и ничего у нас не вышло. Эндрю пробовал меня убедить. Но я ответила:
– Это исключено. Посылать письмо тайком от Волка я не буду, это слишком опасно. А убеждать его написать другое письмо – вообще глупо. Вы видели, что Джеральд сделал с человеком, который сегодня предложил им сдаться? Он его просто убил. Я не хочу быть на очереди.
– Ты думаешь только о себе! – взорвался Эндрю. – Подумай о других людях. Да, ты рискуешь собственной шкурой. Но все мы можем здесь умереть. А ты хотя бы попытаешься что-то сделать.
Я качала головой:
– Это исключено, – повторяла я. – Я могу попытаться, но если буду уверена, что другого варианта нет.
– Ты не хочешь ни убивать его, ни обманывать. Я вижу, ты просто в его команде. Поработал с ним день и переметнулся к нему. Конечно: рядом с ним у тебя есть какие-то привилегии. Например, оружие и пища. Ты просто продался, Эл. Ты стал дружком Волка, – обличил меня Эндрю.
Я нервно засмеялась:
– Вы в своем уме?
– А почему ты тогда от всего отказываешься? Наконец-то нам выдался шанс воздействовать на Волка через другого человека. А другой человек принялся его защищать. Я вижу, тебя устраивает то, что происходит в этом корпусе! Ты ловишь кайф от убийства и насилия. Тебе нравятся горы трупов здесь. Так называемая свобода, которую дал нам Волк. И хватит смотреть на меня честными глазами и качать головой. Если бы было не так, ты бы поднял свою задницу и сделал что-то! – От меня он переключился на других. – Вы вообще ничего не хотите придумать! Только языком трепаться: вот бы сделать что-то, вот бы сделать. А как дошло до дела, так все, пас? Через Эла мы могли бы воздействовать на Волка. Он мог бы даже убить его, а он отказывается!
Брайен засмеялся:
– Хорошо воздействие – убить человека. Не хотел бы я, чтобы на меня так воздействовали.
Эндрю и Кевин были недовольны.
– Вам все шуточки! Тут решаются серьезные дела! Мы видим, вы тоже не хотите ничего делать. Волчьи прихвостни. Просто плывете по течению, вот и все.
Лео и Брайен не стали их задерживать, когда они собрались уходить. Эндрю и Кевин были очень злыми. Они были разочарованными. И когда уходили, то сказали следующее:
– Вам будет стыдно, когда мы сами что-то придумаем и освободим планету. А вы будете пользоваться нашими плодами.
И сказали мне персонально:
– Ты бы мог убить волчью стаю. Но раз ты отказываешься, мы это сделаем сами. И знаешь что, Эл? Теперь ты такой же, как и Волк. И мы можем убить тебя заодно, потому что нам нужно обезвредить всех волков.
Я ничего не ответила. Они ушли, Брайен закрыл за ними дверь.
– Придурки! – сказал он. И обратился к Лео: – Где ты их подцепил?
– Они показались мне дельными ребятами. По крайней мере, из всех, с кем я общался, эти согласны что-то делать. Я не сбрасываю их со счетов. Если мне понадобятся люди, я пойду к ним.
– А я пошлю их в задницу, – сказал Брайен.
Глава 48
Потом мы сидели в комнате и пили чай. Брайен раздобыл где-то чайник, который работал. Кружек было мало. Лично я пила из стакана для зубных щеток. Заварки, сахара, молока тоже не было. Даже не единой конфетки. Я вспомнила, что в моем прежнем номере, где мы жили с Дэном, оставались пакетики с растворимым кофе. В верхнем ящике стола. Но идти туда за ними было бы слишком опасно. Да и есть ли там это кофе? Каторжники могли разнести там все: ни кофе, ни стола.
Чай без ничего казался мне очень вкусным. Может, потому что я не чувствовала того привычного напряжения, которое было со мной повсюду. Я не боялась, что меня вот-вот убьют, изнасилуют или разоблачат. Все было спокойно.
Я рассказала все, что было со мной на самом деле. Включая то, как весь день лгала Волку. Брайен смеялся:
– Теперь я понимаю, почему Эндрю на тебя взъелся. Ты просто не сказал ему всю правду. И я бы рассердился, если бы меня так околпачили.
– Я его не колпачила, – оправдывалась я. – Просто я его впервые вижу. Как бы могла сказать ему такие важные вещи?