Оборотная сторона медали
Шрифт:
— Некоторое время его ищет Пратт, как я вам уже рассказывал, — ответил Стивен. И еще несколько человек. Утром в понедельник человек, довольно давно проигравшийся мне в карты, прислал переводной вексель, что меня порадовало. Тогда же в обед я получил с курьером письмо, в котором сообщалось, что друг, которого я прооперировал, практически выздоровел, его жизнь вне опасности. Ценный друг, так что в качестве благодарственной жертвы я выставил неожиданную сумму в награду за обнаружение незнакомца из экипажа.
— Существенная сумма, я думаю, раз вы упомянули нескольких человек?
— Стыдно будет признаться,
— Как же я надеюсь, что у него будут хорошие новости. Энтузиазм, с которым идет процесс — твердый отказ от освобождения под обязательство явиться в суд, спешное рассмотрение дела, чтобы на слушаниях председательствовал бешеный тори, да еще и член Кабинета — в моей практике явление достаточно редкое. Пока у нас не будет какой-то твердой опоры, сложно выработать линию защиты, способную выдержать их атаку.
Стивен пил послеобеденный кофе у Флэдонга, когда зашел Пратт. Охотник на воров выглядел бледным, истощенным, усталым и обескураженным.
— Вот стул, мистер Пратт. Что вы будете?
— Спасибо, сэр, — поблагодарил Пратт, тяжело опускаясь на стул. — Бокал джина с холодной водой был бы в самый раз. Кажется, мы нашли нужного человека.
Но ликования в голосе и на лице заметно не было, явно не взгляд триумфатора. Стивен заказал джин и попросил:
— Продолжайте, мистер Пратт.
— Нашел его друг Билла Хеммингса, Джозайя. Он рылся в речных утопленниках вместе с помощником коронера из Саутуорка и нашел подходящего под мое описание — такой же возраст, рост, волосы и телосложение, одет прилично и в воде пробыл не больше десятка приливов и отливов. Но Джозайю зацепило, что у помощника коронера, Уильяма Боди, у него еще жена работает в больнице имени Гая, была бумажка, небольшое объявление, которое передавали по больницам, полицейским управлениям и подобным местам. В нем просили сообщить сведения именно о таком джентльмене, мистере Поле Огле, который, скорее всего, заболел. Каждый, кто сообщит о его местопребывании Н. Бартлет, №3, задний двор Лайон-инн, будет вознагражден за труды. Лайон-инн, сэр.
— Вот как, мистер Пратт.
— Я, конечно же, помчался в номер три заднего двора, и, конечно же, снова вытянул пустышку. Н. Бартлет съехала, и никто не знал куда. Это шлюха, сэр, ее частенько секли. Тихая, простая женщина, немолодая уже. Жила там недолго, держалась сама по себе, но относились к ней хорошо. Кажется, мистер Огл был ее возлюбленным. Она по нему горевала.
— Каковы шансы ее найти?
Пратт покачал головой:
— Даже если ее и удастся найти, она будет все отрицать. Ничего не скажет. Иначе, и она это прекрасно понимает, ей уготована та же участь, что и Оглу.
— Это правда. Она никогда не даст на него показания в суде. Но этого не скажешь про форейторов или людей из трактира в Ситтингборне. Девушка там хорошо разглядела лицо этого человека. Она его может опознать, хоть что-то. Мне кажется, вы сказали, что он недолго пробыл в воде?
—
— Понимаю. Но вы в своем опознании уверены?
— Да, сэр. Отправился туда и выбрал из двух десятков, хотя мне и не сказали, кто из них. С практикой приходит сноровка в таких вещах. Но с девушкой в трактире это не сработает, да и в суде тоже.
— Хорошо. Посмотрю на ваш труп. Может, есть у него какие-нибудь особенности, которые могут оказаться полезными. Я все-таки врач.
— Хотя я и врач, — рассказал потом Стивен Лоуренсу, — нечасто мне доводилось видеть более печальное и шокирующее зрелище, чем подвал, где держат речных утопленников. В трудные времена у них бывает до двадцати в неделю, а сейчас еще и коронер уехал... Я осмотрел тело — хранитель был крайне вежливым и услужливым — но пока мы его не перевернули, не нашел никаких особых примет, по которым этого человека можно было бы опознать. На спине, однако, обнаружились следы регулярного бичевания, и это крайне убедительно.
— Конечно, это подтверждает наши предположения. Но я боюсь, что как доказательство эта информация бесполезная или даже вредная. Если бы мы смогли найти живого человека и заглянуть в его прошлое, он бы стал бесценным свидетелем, пусть и враждебным. Но труп без лица, опознанный на основании слухов — нет, не пойдет. Придется отступить на другие линии обороны. У вас на капитана огромное влияние, Мэтьюрин. Не могли бы вы и миссис Обри убедить его обвинить генерала? Хотя бы слегка?
— Не могу.
— Я опасался, что вы так скажете. Когда я поднял эту тему в Маршалси, он отреагировал не очень хорошо. Обычно, как мне кажется, я не слишком пугливый человек, но мне как-то стало не по себе, когда он выпрямился во все свои семь футов, переполненный яростью. Именно этот алчный старик и его друзья-спекулянты все покупали и покупали и тщательно распространяли слухи о мире. Именно они все распродали на подъеме рынка, а не капитан Обри. Его приобретения — мелочь в сравнении с ними. Большая часть их сделок прошла через внешних посредников, неподконтрольных биржевому комитету, их не отследишь. Но понимающие люди в Сити рассказали мне, что они наверное прокрутили около миллиона только в акциях. Сделки капитана Обри, с другой стороны, в основном совершались официальными брокерами, у комитета есть все подробности.
— В этом его не переубедишь. К тому же он крайне высокого мнения об английском правосудии. Он убежден, что достаточно просто рассказать присяжным простую, неприкрашенную, правдивую историю, дабы его оправдали. Он благоговеет перед судьями, как перед составной частью установленного порядка, почти на одном уровне с королевским флотом, гвардией или даже, может, англиканской церковью.
— Но у него же богатый опыт в судах, разве нет?
— Только в бесконечных исках в Канцлерском суде, о которых вам хорошо известно. Для него это не настоящий закон, а всего лишь стычки по техническим вопросам юристов-сутяжников. С его точки зрения закон — это что-то более простое и прямое. Мудрый беспристрастный судья, порядочные, честные присяжные. Может, еще несколько барристеров, чтобы помочь не умеющим выражать свои мысли, они задают вопросы, дабы узнать правду, наводящие вопросы, на которые он будет рад дать ответ.