Оборотни Его Величества
Шрифт:
– Филюшка… – Аватар всхлипнул. И так последние полчаса.
Терпение лопнуло. Алесса смочила ватку нашатырем и сунула под острый нос. Вилль сморщился и завертел головой, но источник вони неотрывно следовал за чуткими ноздрями. Наконец аватар чихнул и открыл глаза. Через несколько мгновений осовелый взгляд стал более-менее осмысленным.
– Госпожа Добролюба?
– Нет, госпожа Зловреда. Ты лучше меня не нервируй, а то как начну добро причинять, куда попадет – мало не покажется.
– Голову осставь, хозяйка. Мы ее на стенку повессим как трофей. И рога приколотим, шоб красившше
Вилль семейного юмора не оценил. Перевел мрачный взгляд с одного на другую:
– Она погибла?
– Да. А вот тебе крупно повезло.
Парень ощупал затылок и скривился, обнаружив шишак с полсливы величиной. Всего-то шишка. А у обычного человека осталась бы дырка. Посмертно.
Опав на подушки, Вилль обреченно прикрыл глаза.
– Филин?
Хотелось помучить его, дубоголового, да усатый болтун все испортил:
– В конюшшне кушшает. Ишшо с утра кушает.
– Как кушает?! – Вилль так и подскочил мячиком. – Живой?!
И везучий вдобавок. Что хозяин, что скотина – одного поля ягода. Пока Сорина оказывала знакомому первую помощь, подружки занялись конем. К счастью, травма позвоночника оказалась не смертельной, а в толпе не нашлось людей достаточно хладнокровных, чтобы прикончить раненое животное до вмешательства целителей.
– Живее всех живых, но если не перестанет лопать, помрет от разрыва пуза, – проворчала Алесса и сжала кулаки. – Ты мне что обещал, красен перец?! В дело Венедикта не вмешиваться!
– Я зашел вернуть одолженную книгу. – Этим кристально-честным глазам просто нельзя было не верить.
– И только?!
– Нет, принести соболезнования… А что за шум на улице?
– А это твои кровососы внесезонный слет комаров устроили. Зудят и зудят с рассвета: сколько крови не выпили, то попортили. Уж их и гоняли, и тремя сутками за нарушение спокойствия грозили, а они покружат-покружат, да опять к ограде липнут. Ты хоть из окошка им ручкой махни, пока в парк не полезли. Миелл-тьярры нынче голодные.
Спав с лица, аватар вскочил, накинул рубаху и бросился открывать окно, едва не позабыв о шпингалетах. Толпа, заполонившая площадь Грифона, впечатляла: собрались не только студиозусы Вилля, но и пол-университета в придачу, а остальной люд и нелюд присоединился «до кучи».
– Урра-а-а!!! – В воздух полетели шапки.
– Ё-моё! – схватился за голову парень, прочтя ультиматум на развернутом вдоль ограды полотне, сшитом из казарменных простыней: «Верните батьку в строй!»
Юноша вошел с прямой спиной и гордо поднятым подбородком, чеканя каждый шаг. Прикрыл дверь. Дрогнул было поклониться, но вовремя вспомнил, что государь велел не равнять его с Верховным Жрецом, и замер стрункой.
– Повелитель.
– Садись, Арвиэль.
На лице мелькнула тень замешательства. Лишь мимолетная тень – аватар не посмел сомневаться дольше. Табу. Пресветлая запретила, родители вдолбили запрет в наивную детскую головенку. Арвиэль сел на предложенный стул, стараясь избегать взглядом бутербродов с семгой – ляпота! Ну не монаршее это дело – бутерброды лепить, чтоб выглядело лепо, а вот наляпать – запросто.
– Ты что предпочитаешь? – кивнув на бокалы, буднично осведомился император.
– Что будет угодно Повелителю, – любезно отвечал юноша.
– Вино пьешь?
– Так точно.
– Кодьяр?
– Так точно.
– Спирт?
– Так точно.
Аристан опустил руки:
– Лампадное масло?
– Так точ… но. – Аватар тонко улыбнулся, намекая, что оценил «изящество» шутки.
Н-да. Предложи ему «кэссаревой водки» – махнет, не моргнув, и протянет ноги в угоду Повелителю. Как говорит Владимир, «тяжелый случай».
Только к вечеру Вилль более-менее свыкся с этим фактом: да, государь действительно угощал его вином, строгал кинжалом ветчину, когда семга закончилась, даже шутки травил на удивление понятные и смешные – народные. Спрашивал, как гвардеец себя чувствует, не болит ли чего, и, положив руку на плечо, убеждал, что не стоит корить себя в гибели вдовы. Это растрогало, но одновременно вызывало недоумение: Повелитель не должен беспокоиться о физическом и душевном состоянии «щита». Наоборот положено – так Пресветлая заповедовала. Непонятно, чего хотел государь. Даже Берен редко когда пил с воспитанником, уж тем более сам не наливал.
Может, это была проверка? Может, следовало отказаться от панибратских посиделок?
Может, и следовало, но Вилль был рад, что не отказался.
Наутро «батька» вернулся в строй. Встречали, как говорится, всем миром, да с таким запалом, что преподаватели чуть не сорвали занятия сами у себя. Госпожа Нэйран зазвала в кабинет, где цветущая секретарша поднесла на рушнике каравай с изюмом вместо соли, который был вежливо надкушен Виллем, а после сдвоенной пары теории и практики до крошки сметен оравой прожорливых студиозусов. Разговор с Кукушонком сложился неважно.
– Если бы ты попал под раздачу вместо меня – всё. Ходила бы Даренка к тебе на могилку, ромашки носила. Не бережешься ради собственного светлого будущего, так подумай о девочке, – взывая к юной совести, поучал Вилль, но мальчишка набычился:
– Чего же сами-то не бережетесь? Ведь и вам есть о ком заботиться!
Ничего не придумалось лучше, кроме как ответить в духе Шантэля:
– Повзрослеешь лет на десять, тогда и поговорим.
Кое в чем л’лэрд прав: нечего всяким микробам соваться в дела старших. Так-то.
В обмен на уничижительный взгляд Кукушонок просиял, однако клятвенно заверил, что перестанет играть в сыскаря. Правильно, экзамен по фехтованию шел первым после Ярицы, так что бесить преподавателя чревато.
Пришлось тащиться в ИСС. Филин, закутанный в кокон целительных заклинаний, пока был невыездным, так что Вилль прикатил в карете с имперским гербом в сопровождении кортежа из восьми гвардейцев лички, видимо, для охраны экипажа (ну не сослуживца же?). Пока лошади прокладывали дорогу по запруженным в преддверии Ярицы улицам, аватар смотрел сквозь щель между шторками на приклеенные к стеклам бумажные снежинки, рогатые рыльца мракобесов, крашенные синим и желтым гирлянды сосулек под карнизами, разноцветные флажки, ледяные кубы, из которых ближе к делу высекут скульптуры, и размышлял, стоит ли говорить, что разглядел эльфийские глаза убийцы, а если нет, то как это замолчать.