Оборотни носят «Прада»
Шрифт:
— Сосредоточься, — пробормотала она вслух, скитаясь по пятнадцатому этажу, — думай о призе. — Но тут же мысли об Эйдене вторглись в ее мозг. — Он не приз.
Не стоило забывать: приз — работа ее мечты.
Она задумчиво делала заметки, исследуя его личное пространство.
Хоть в комнате определенно ощущалось присутствие холостяка: полированные полы из твердых деревянных пород, роскошные ковры, кожаные диваны, забитый под завязку бар и окна от пола до потолка — вид заката, наверное, ошеломляющий, — но
Наверное, такой эффект оказывают на людей «старые деньги».
Перед тем, как начать вести колонку «Месяц в обуви…» для Cеleb, Мелина написала крошечную статью «Влиятельные персоны среди нас». Поэтому она брала интервью в «Старбаксе» у Эйдена в прошлом году. Хоть статья была довольно поверхностной, в ней подробно описывалась повседневная жизнь миллионеров, и в своем проекте Мелина исследовала отца Эйдена. Она обнаружила, что Ангус Дин — владелец одного из самых влиятельных предприятий города. Если он не владел зданием, его строительная компания построила или реставрировала его. В любом случае, отец Эйдена запустил руку во все бизнес-структуры Сан-Франциско.
У Эйдена была чудовищная репутация.
Создавалось впечатление, что его ничего не волнует, но время от времени он говорил то, из-за чего Мелина начинала думать иначе. В лифте он начал раскрываться. Когда говорил о принятии наследия отца, что об этом легче говорить, чем сделать.
Она поняла, что в нем есть нечто большее. И его холостяцкая берлога тоже говорила об этом.
Мелина скользнула пальцами по роялю — он был глянцевым и чистым, словно на нем редко играли, — провела ревизию запасов спиртного, где в основном преобладала водка, а затем принялась изучать картины на стенах. И потеряла себя в комбинации цветов и мазков кисти картин. Она не очень хорошо разбилась в искусстве, но знала, что коллекция современная и очень дорогая.
Одна картина особенно притягивала взгляд, что-то защемило в груди.
Мелина остановилась, чувствуя, что обязана приблизиться.
На картине был изображен гигантский серый волк посреди темного леса. У него была темная пушистая шерсть с черными полосками. Морда суровая и грозная, а губы искривлены от гнева. Шерсть на спине стояла дыбом, словно он готовился к атаке, но в глазах светилась мягкость. Даже, удовольствие.
Все в волке было угрожающим: она бы не хотела встретиться с ним в лесу, хотя у Мелины было странное чувство, что он чертовски опасен только когда защищает своих.
Она понятия не имела, почему так думала. Просто знала.
Живот болезненно скрутило, когда она протянула руку и дотронулась до полотна волка. Шероховатость от высохшей краски царапала пальцы. Разочарование пришло следом за смущением, как только она поняла, что это лишь картина и ничего больше.
Нелепо.
У нее закружилась голова. Она что,
Мелина смотрела на картину, на волка, а сердце бешено билось о ребра. Казалось, волк смотрел на нее, ну разве не глупо? Он излучал дух господства, твердый и неуступчивый, но все же она в буквальном смысле испытывала боль от желания почувствовать мягкость его меха.
Это было великолепно.
— Что ты делаешь на полу? — раздался глубокий голос позади нее.
Эйден.
— Любуюсь картиной. — Вскочив на ноги, Мелина повернулась к нему, а затем указала на картину. — Кто художник?
Эйден прищурился.
— А что?
— Просто так. — Она хотела найти художника с помощью Google и узнать, нет ли у него других картин с животными на продажу. Скорее всего она даже не сможет себе ее позволить, если не выложит месячную зарплату. Пожав плечами, Мелина притворилась, что все в порядке. — Она мне нравится. Не похожа на остальные, что у тебя есть. Волк такой… милый и привлекательный.
— Милый и… привлекательный?
Она кивнула и приказала себе заткнуться, несмотря на то, что хотела сказать гораздо больше.
— Думаю, холодный и грозный более точное описание, — выдохнул Эйден.
— О чем ты говоришь? — оглянулась она на волка. Он был совсем не холодный. Она практически чувствовала исходящее от него тепло. — Волк не холодный. Он величественный и царственный. Можно сказать, он лидер стаи.
Эйден заворчал рядом с ней, она не могла отвести взгляда от картины.
— Готова поспорить, он добьется этого без усилий, — добавила она. — Другие волки преклонятся перед ним.
— Ты так думаешь?
Эйден ворвался в свой кабинет. Звук выдвигающихся ящиков привлек внимание Мелины. Она последовала за ним и остановилась в дверях, когда он так сильно дернул ящик, что тот упал на пол.
— В Совете творится черт знает что, — пробормотал он.
О каком Совете он говорит? Это имеет какое-то отношение к картине?
— Отец нарисовал волка очень давно. — Эйден высыпал содержимое ящика в прислоненный к столу рюкзак. Затем тяжело вздохнул, уперся ладонями в стол и поднял взгляд на Мелину. — Но все изменилось, с тех пор все изменилось.
— Это нарисовал твой отец? Серьезно? Он был очень талантлив. Я даже не догадывалась. — Ей хотелось снова прикоснуться к картине. — Как думаешь, он рисовал с живого волка?
— Не могла бы ты перестать проявлять столько интереса к проклятому волку? Не стоит задавать так много вопросов, это не делает это, — он показал между ними, — легче.
Он говорит о статье?
Перебросив рюкзак через плечо, Эйден направился к лифтам. Он двигался, как сила, с которой нужно считаться: ладони сжаты в кулаки, ботинки стучат по твердым деревянным полам.