Оборотни Сибири, или Пленница медведя
Шрифт:
Хозяина дома нашла на кухне. Большая светлая, здесь приятно пахло кофе и ягодами. Малина? Аж слюнки потекли, на столе в глубокой чаше лежали спелые ягоды. Все как одна крупные, алые и манящие.
В животе заурчало. Это меня и выдало. Мужчина обернулся и странно улыбнулся. Зачем он так делает? Лучше бы не изображал радушие. Как-то неестественно выходит.
– Вот теперь доброе утро. – голос у него… прям до нутра пробирает. Я поджала пальчики на босых ногах и так и стояла, как вкопанная. Что за ересь на меня напала? Мелькнула мысль,
– Кхм, доброе. – прохрипела в ответ и всё-таки сделала шаг в сторону диванчика. Вместо кружки с чаем или кофе, который он варил в турке на плите, передо мной оказалась аптечка и блистер с двумя таблетками.
– Обезболивающее.
– Спасибо. Я потерплю. – принимать от него таблетки? Нет уж.
– Сможешь вытерпеть, пока я буду накладывать швы?
У меня глаза стали размером с ту поварешку на стене.
– Чего?
– Обезбол выпей, я тебя зашью, потом завтракаем, а дальше я отведу тебя в деревню. Ты из какой? – хмуро спрашивает.
– Из Омска. – тушуюсь, он думает, я местная заблудившаяся?
Хмурится еще больше. Совсем не смотрит на меня. Мне кажется, я даже чувствую отголосок злости. Может, это я от нервов опять себе напридумываю…
Ему не нравится моё нахождение здесь, или что со мной надо возиться? Или я? Последнее, конечно. Я ж себя в зеркале видела. И то, что возиться надо. Как он сказал? Швы наложит?
– Что Вы сказали? Швы? К-какие швы?
Вздохнул, словно через силу ответил.
– Твоё лицо. Рана глубокая, надо зашить. Пей уже эту таблетку или я буду без неё.
Я схватила блистер и, судорожно сглотнув, выдавила две таблетки, запила их водой из любезно предоставленного стакана. Действовать лекарство же не сразу будет? Он что хирург? Он меня зашивать собирается? Кажется я сильно торможу, и не в состоянии рационально быстро мыслить. Пока я перебираю в голове свои мысли, он садится на стул, открывает аптечку, а в ней целый набор по оказанию первой помощи. Точно хирург!
Внезапно стало теплее, от него парило, как от печки, а вот у меня сознание меркло. Да что такое! Пыталась закрыть глаза, да не смогла. Он меня обездвижил? Как? Спаситеее!
Я слышала его дыхание, видела его, но телу придавалось какое-то оцепенение. Не могла пошевелиться, сдвинуться с места. А еще я не чувствовала, что он делает с моим лицом. Я видела как затягивает нить в специальную иглу. Подводит к моему лицу, далее срезает нить и снова затягивает. Точно врач. Где-то же он научился этому!
Я даже мыслила заторможено. И когда он отложил инструменты в сторону и взялся за новую стерильную марлевую салфетку, я с ужасом начала понимать, что на моём лице теперь останется страшный шрам. Боже мой!
– Не плачь, всё хорошо. – вытер большими пальцами ладоней мои слёзы. – Через несколько минут действие пройдет, сможешь двигаться. Вот только обезболивающим не пренебрегай. Пока швы не заживут.
Кто
Убрал аптечку, достал миску, муки, яйца, принялся взбивать тесто. А я всё это время смотрела на него.
Испек первый блин, уложив на блюдце, поставил передо мной, а после к нему присоединилась чашка кофе.
– Дожился, *****. – сказал тихо, отвернувшись к плите, но я его услышала.
Пять минут тянулись мучительно долго. Я хотела даже попробовать поспать, но глаза не прикроешь. Сидеть неподвижно, даже не моргая, вот настоящая пытка!
Постепенно оцепенение сошло на нет. Я даже не представляю, какими такими таблетками этого можно добиться? Названия на блистере не было, или я не обратила внимания. Но он его сразу сгреб в аптечку и убрал.
– Что теперь? – не представляю, как себя вести в такой ситуации.
– Ешь, набирайся сил. Нам идти тридцать пять километров.
– Сколько? – чуть вилку из рук не выронила. Блинчик шмякнулся обратно на блюдце.
– Тридцать пять. – повторил он. – По лесу. Так что подкрепись как следует.
Я удивлённо пялилась, как он захватывает блин, макает в малиновое варенье и отправляет в рот, облизав перед этим пальцы. Прожевав, не спуская с меня взгляда, спросил:
– Что еще?
– А… как же дикие звери? Вы не боитесь? – он вчера не столкнулся с теми двумя… Скорее всего, я достаточно далеко убежала. А то, что мне привиделся там голый мужик, кстати, отдалённо похожий на этого… это моё воображение. Потому что похож. Да.
– Не бойся, со мной тебе ничто не угрожает. Да и днём они не выходят так близко к поселениям.
Ничего себе близко. Тридцать пять километров. Пешком. Ужас.
ГЛАВА 3
– А… эм… У вас транспорта никакого нет? Велосипеда хотя б? – ой, глупая, какой велосипед?
Покачал головой. Нет, значит. Он, что на своих двоих сюда добирается? Мне кажется, чего–то не договаривает. Не верю…
– Ешь. – коротко бросил мне. Сам умял еще целую порцию, вымыл за собой посуду и молча вышел. Ну да, не барское это дело разговаривать… Я осторожно стала кушать, отрывая по кусочку блины руками, челюсть лучше не напрягать, скоро действие таблетки пройдет и будет всё болеть… Добраться бы домой поскорее. После завтрака я тоже вымыла за собой посуду. Некрасиво оставлять так-то, если уж мужчина убрал, то и я не растаю.
Вернулась в ванную, глянуть свои вещи. На улице еще тепло, день довольно солнечный за окном, поэтому натягиваю всё ещё сырое бельё и штаны с футболкой. Высохнет на мне! А что делать? Не в халате же идти. Кроссовки мои стояли аккуратно на первой ступени высокого крыльца. Обулась и спустилась, оглядываясь по сторонам. Никакого двора тут не было. Никаких ограждений. Ну как он не боится дикого зверья? Не представляю. Отчаянный мужик. Хотя он такой угрюмый временами, наверное, даже медведи его стороной обходят.