Оборотни
Шрифт:
— И никакого секса?
— Никакого секса. — Эскортер не обратил внимания на иронию Зорге и вынул из кармана ручку. — Таково правило. Благодарю вас, — сказал он, вручая Зорге копию соглашения и пряча в карман его оригинал. — Приятного вам времяпрепровождения. С Рождеством Христовым. — Он повернулся и вышел из номера.
— Хэлло, Мэри, — сказал Зорге.
— Дима, — припомнила она, прислонившись к нему и целуя в щеку.
— А это мой друг, Филип Новак.
— Привет, Фил.
— Привет, Мэри, — ответил Новак, как старой знакомой.
— На обычных условиях? — Мэри снова обратилась к Зорге.
— Конечно.
— Что ж, ребята, заканчивайте вашу болтовню. Я пойду освежиться.
Мужчины наблюдали, как она прошла в спальню, а затем Зорге налил себе еще немного. Новак сидел в кресле, развернутом к спальне, и наблюдал, как Мэри положила на кровать свой „дипломат“ и открыла его. Подошел Зорге, сел на диван напротив него.
— А на нее можно положиться?
— Такие девицы слышат больше секретных данных, чем КГБ и ЦРУ, вместе взятые. Их работа зависит от того, насколько им доверяют.
— Итак, зачем же понадобилась встреча?
— Видите ли, перестройка оставила много пробелов в том, что касается разведки. Некоторые сюжеты завязались так давно, что иногда затруднительно поставить точку. У обеих сторон по всему миру раскинуты сети агентов-нелегалов. И если у нас их больше, чем у вас, то это потому лишь, что при президенте Картере вы сосредоточились на наблюдениях с помощью спутников и самолетов. Даже если вы перестали шпионить за нами, такие спутники остаются на своих орбитах. Потребуются секунды для того, чтобы снова включить камеры. Наши же шпионы находятся на земле. В Европе, в Африке, у нас агентура в большинстве регионов. Мы не используем их сейчас, но они там находятся… на всякий случай.
— Это приемлемо для обеих сторон. Даже выгодно. — Новак, очевидно, намекал на разрешение кризиса в Персидском заливе. Он старался не очень проявлять свой интерес. Разговор развивался в нужном направлении и темпе.
— Одного из наших нелегалов замели. Совсем недавно.
— Что такое? — Новак непроизвольно обнаружил свое удивление. Это было не то, что он ожидал, не то, о чем шла речь в Лэнгли.
— Именно так. Я не скажу где, но это было несомненное убийство.
— Как вы это определили?
— Использованы методы в стиле кагэбэшных акций пятидесятых годов.
— Вы шутите.
— Нисколько.
— А что это за методы?
— Это не имеет отношения к делу.
— И вы хотели бы знать, не замешаны ли мы в этом?
— Да.
— Но если бы мы даже были замешаны, мы бы просто отрицали это.
— И все же — замешаны?
— Нет.
— А поможете нам разобраться?
— Полагаю, что да. Но не мне решать этот вопрос. А вам действительно необходима помощь?
— Это тоже не мне решать. Мне просто поручили начать диалог.
— Хорошо. Я это передам. Дальше, Дима. Есть еще кое-что, не так ли?
— Конечно. Недавно ваши люди поспешно вывезли из Канн одного американского ученого. Чернокожий разносчик открыл стрельбу-по группе, в которой тот находился.
— Правильно. Мы подумали, что он мог бы оказаться в опасности.
Новак откинулся назад и взглянул в спальню. Люстра была выключена, и только на стене мерцал ночник. Девушки не было, но слышался плеск воды. Должно быть, она находилась в ванной.
Он решил пойти навстречу собеседнику.
— Перед тем как прийти сюда, меня вызвали в Лэнгли, — сказал он. — Был только исполнительный директор и я. Мы тоже потеряли двух оперативных работников. Как и вы, совсем недавно. Второй погиб вчера.
Зорге недоверчиво смотрел на своего давнего друга.
— Допустим, что использовались старые методы, но можно предположить здесь особую предумышленность. Слишком много совпадений.
— И вы считаете, что это наших рук дело?
— А как вы думаете, Дима? После всех этих лет. Поэтому-то мы и встревожились в отношении нашего парня в Каннах. Он занимается некоторыми жизненно важными делами.
— Нам известно, что в Каннах использовался тот же метод, с помощью которого убрали нашего нелегала, — откровенно заявил Зорге.
— Неужели? — недоверчиво выпалил Новак.
— Зачем мне лгать?
— Да херня все это, Дима. Черный использовал пистолет. В этом нет ничего странного. Даже для вашей компании. — Но он сейчас же пожалел о своей дешевой, ненужной самоуверенности.
— Это не так. Немец был уже мертв. До того, как его кокнули пулей.
— Не вижу в этом смысла. За исключением того, что наши люди видят в этом охоту на ученого. Вы уверены в том, что пули поразили уже мертвого человека?
— Как я уже говорил, это был испытанный метод КГБ.
— А зачем вы сообщаете об этом нам?
— Потому что наши руки чисты. Потому что кто-то пытается провести и вас и нас.
— Привет, мальчики. — Мэри появилась в дверях спальни. — Посмотрите, что вам принес Санта-Клаус.
Она стояла там в красной, отороченной мехом накидке, которая едва покрывала ее упругие груди, стянутые белой лентой. На ней не было ни панталон, ни бикини, и только искусственная белая борода рождественского деда прикрывала ее самое затаенное место. Длинными змейками тянулись по ее стройным ляжкам подвязки, поддерживая желто-коричневые чулки.
Определенно пора было кончать разговор.
— Итак, чего хочется мальчикам: слегка трахнуться или всерьез заняться любовью? — продолжала она.