Оборванные нити. Том 2
Шрифт:
— Зачем? — коварно спросил Сергей. — Для чего вам это нужно?
— Чтобы точно знать! — нетерпеливо воскликнула Жанна. — И припереть его к стенке.
— И что? — спросила Ольга, до этого не вмешивавшаяся в разговор, но слушавшая очень внимательно. — Ну вот вы припрете его к стенке, и что будет дальше? В чем ваша выгода? В чем состоит ваш генеральный план?
— Я смогу разговаривать с ним по-другому, он больше не посмеет отпираться, он поймет, что попался.
— И что? — повторила Ольга, не скрывая ироничной улыбки. — Вот Анатолий Иванович поймет, что попался. Вам станет легче? Он будет испытывать неловкость, вероятно, даже чувство вины, ему станет некомфортно рядом с вами,
— К этой шалаве?!?! — выкатив глаза, завопила Жанна громким шепотом, снова боязливо оглянувшись на дверь своей квартиры.
— Ну почему непременно к шалаве, — подхватил игру Саблин. — Он просто уйдет. Куда глаза глядят. Не захочет больше с вами жить. И вы ничего ровным счетом не выиграете, потому что если вы опасаетесь, что у Анатолия Ивановича роман и он может уйти, то от вашего припирания к стенке он точно так же может уйти. Получается шило на мыло.
— Вы думаете? — задумчиво спросила Жанна.
Весь ее запал мгновенно угас.
— Уверен, — кивнул Саблин, изо всех сил стараясь не расхохотаться.
Боже мой, ну кому нужен этот старый пень Анатолий Иванович, нищий российский пенсионер с сумасшедшей женой, двумя детьми и пятью внуками! Кто на него позарится?!
Жанна Аркадьевна подумала еще немного и просительно тронула Сергея за руку.
— И все-таки, Сережа, пообещайте мне, что выполните мою просьбу, если я к вам обращусь.
— Боже мой, Жанна Аркадьевна, для вас — все что угодно! — галантно произнес Саблин.
Дома они с Ольгой, поспешно заперев за собой дверь квартиры, разразились хохотом. У Ольги из глаз текли слезы, Саблин согнулся пополам и держался за живот. Отсмеявшись, они обменялись впечатлениями о соседской паре и пришли к выводу, что Жанну Аркадьевну будут между собой называть не иначе как «наша престарелая Кармен», а с именем для ее Анатолия Ивановича вышла заминка: Саблин предлагал именовать его «Хозе», Ольга же считала, что больше подойдет «Казанова».
— Хозе убил Кармен из ревности, — говорила она. — А здесь все наоборот, здесь Кармен готова своего суженого порешить. Хозе не годится.
— А Казанова, по-твоему, годится? — возражал Саблин. — Казанову ревновали всегда по делу, он действительно был дамским угодником, а этот-то пенек ни на одну бабу небось в своей жизни не посмотрел, кроме жены.
В конце концов сошлись на Дантесе: Эдмон Дантес из «Графа Монте-Кристо» был обвинен в том, чего не совершал, и много лет провел в заключении, которого не заслуживал.
Скопившиеся в гистологической лаборатории стеклопрепараты, исследования по которым так и не были проведены в связи с отсутствием эксперта-гистолога, можно было в принципе и не смотреть: судебно-медицинские экспертизы были закончены без результатов гистологии и представлены следствию, которое сделало собственные выводы. Этих результатов уже никто не ждал. Но Сергей все равно смотрел «стекла»: незаконченная работа тяготила, непросмотренные стеклопрепараты нельзя было сдавать в архив. Кроме того, ему как добросовестному профессионалу было важно сравнить результаты собственного исследования с теми заключениями, которые давали эксперты, не дождавшиеся результатов гистологии. Чаще диагнозы полностью совпадали. Но случалось и иное. Работа была не срочной и растянулась на несколько месяцев.
Однажды Саблин, просматривая препараты, обнаружил в одном случае признаки хронической субдуральной гематомы. Это означало, что человек когда-то перенес тяжелую черепно-мозговую травму, зажившую с образованием своеобразной рубцовой ткани с многочисленными сосудами. Эти мелкие сосуды и послужили источником повторного внутричерепного кровоизлияния, а кровоизлияние,
В заключении эксперта по данному случаю стоял диагноз: «Закрытая черепно-мозговая травмы, субдуральное кровоизлияние».
Очень интересно! Стало быть, судебно-медицинский эксперт расценил эту судбуральную гематому как острую, а не как хроническую. Острая — значит, человеку причинили травму, от которой он и скончался. А хроническая субдуральная гематома в судебной медицине вообще травмой не считается и поэтому не подлежит оценке по признакам тяжести вреда, причиненного здоровью. Хроническая гематома — это сосудистое заболевание головного мозга, которое может развиться по множеству самых разнообразных причин, начиная от различных инфекционных заболеваний или токсических поражений и заканчивая полученными когда-то черепно-мозговыми травмами. Менингит, инсульт, гемофилия и многое другое может привести к развитию и формированию хронической гематомы, при наличии которой человек мог умереть от кровоизлияния из новообразованных сосудов, вызванного самыми безобидными причинами: гипертоническим кризом, например, или алкогольным опьянением, или несильными ударами по лицу или голове, или банальным падением, как принято говорить в судебной медицине, «с высоты собственного роста», при этом ему даже не обязательно было ударяться головой обо что-нибудь, достаточно было всего лишь поскользнуться и упасть на ягодицы.
Уголовное дело по этому случаю было возбуждено еще восемь месяцев назад. В описании обстоятельств дела указано, что один пьяный безработный во время совместного распития спиртных напитков нанес другому такому же пьяному безработному телесные повреждения, причинившие смерть. Такое ерундовое дело наверняка закончили расследованием давным-давно и в суд передали, и приговор уже состоялся. Значит, тот из двух собутыльников, кто остался в живых, уже отбывает срок и парится на нарах, поскольку факта избиения он не отрицал, а экспертиза утверждала, что именно телесные повреждения, причиненные во время избиения, и привели к образованию острой субдуральной гематомы, субдуральному кровоизлиянию и к смерти.
Выходит, мужик сидит ни за что? Драка дракой, чего между пьяными собутыльниками не бывает, а в том, что у потерпевшего хроническое заболевание сосудов головного мозга, никто не виноват.
Сергей собрал все материалы и отправился к Изабелле Савельевне, которая как самый опытный и уважаемый сотрудник Бюро была оставлена Двояком исполнять обязанности начальника на время его отпуска. Изабелла Савельевна принципиально не пересаживалась на это время в начальственный кабинет, принимая сотрудников и решая текущие вопросы в привычной ей обстановке в помещении морга.
— Я свое продавленное кресло ни на что не променяю, — говорила она. — Оно у меня под длину ног подогнано, а сидеть на вашей уродской лилипутской мебелишке мне неудобно и гордость не позволяет. Унизительно.
Сергей, волнуясь, рассказал ей об обнаруженной ошибке.
— Вы понимаете, он же сидит, этот мужичонка несчастный, а получается, что он ни в чем не виноват.
Сумарокова пробежала глазами принесенные Саблиным документы.
— Но ведь бил? Бил. Удары наносил? Наносил, — заметила она, не отрывая глаз от постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы, в которой, как и полагается, были изложены фактические обстоятельства дела.