Оборванные нити. Том 2
Шрифт:
Саблин глядел на нее в немом изумлении.
— Татьяна Геннадьевна, вы меня в тупик поставили, — признался он. — Во-первых, я не понимаю, зачем это нужно. А во-вторых, кто опубликует такую статью? Я никого не знаю в областном мединституте, у меня нет там никаких связей.
— А я вам помогу, — улыбнулась она. — Я ведь работала в областной прокуратуре, была следователем по особо важным делам, так что в областном Бюро судмедэкспертизы знаю всех. А они, со своей стороны, знают всех на кафедре судебной медицины мединститута. Так что организовать публикацию — не проблема. Вы только напишите.
— Но я все равно не понимаю: зачем? — упирался эксперт. — Что толку с этой статьи? Можно подумать, ее все
— Это верно, — рассмеялась Каширина, — мало кто прочтет, а уж выводы-то и подавно никто не сделает. Эта статья нужна мне. Лично мне. Если она пройдет рецензирование в редакционно-издательском отделе мединститута и будет одобрена и рекомендована к опубликованию, то у меня будут все основания на нее опираться, когда я начну составлять документы в горздрав. И она станет моим подручным средством, моей постоянной подсказкой и шпаргалкой во время бесед и выступлений. Я, знаете ли, обычно иду до конца, отстаивая свою позицию, но при этом никогда не вступаю в бой, предварительно не вооружившись как следует аргументами и фактами. Так что, Сергей Михайлович, напишете статью?
— Напишу, улыбнулся Саблин.
После его ухода Каширина еще какое-то время не приступала к текущим делам, обдумывая свои впечатления о судебно-медицинском эксперте. Хороший мальчик. Молодой, азартный, увлеченный. Честный. Прямой. Несгибаемый. Колючий. Дурно воспитанный. Не желает ни под кого прогибаться и подлаживаться. Татьяна Геннадьевна встречала таких людей. Редко, правда, но попадались на ее пути. Да она и сама была почти такой же. Как она в свое время поступила с мужем! Даже рассказывать стыдно. Никто из ее окружения не понял тогда истинных мотивов ее поступка. То есть она их и не скрывала, говорила как есть, но никто не мог этого ни понять, ни принять, ни тем более одобрить. А она все равно сделала по-своему, так, как хотела. Под общественное мнение и принятые эталоны не прогнулась. И вот результат: полное одиночество.
Этот мальчик пройдет тот же путь. Он имеет право быть таким, какой он есть. Только он, к сожалению, пока еще не понимает, какой страшной ценой ему придется за это расплатиться.
После визита в прокуратуру и знакомства с Татьяной Геннадьевной Кашириной Сергей приободрился, настроение поднялось, он почувствовал поддержку и с энтузиазмом принялся за сбор материалов для статьи. Собственно, материалы все были и в его тетрадях, и в компьютере, оставалось только систематизировать их и продумать план логичного и убедительного изложения.
Времени работа заняла немного: если Саблин загорался какой-то идеей, то занимался ею каждую свободную минуту. В первом же абзаце статьи он заявил, что эксперты-танатологи не обращают особого внимания на специфику проведения исследований трупов новорожденных и детей в возрасте до одного года. Это было важно, потому что Каширина собиралась настаивать, помимо всего прочего, на специальной подготовке судебных медиков для работы по случаям детских смертей. Сергей постарался кратко, но емко изложить причины, по которым экспертам, обычно имеющим дело с трупами взрослых людей, не удается увидеть на вскрытии того, к чему они привыкли, что и ведет к постановке двух самых распространенных диагнозов: «синдром внезапной смерти» и «асфиксия». Ничего другого они придумать просто не могут, а видеть и понимать истинную картину их не научили.
Особое внимание Сергей уделил необходимости владения методиками вскрытия детских трупов, значительно отличающимися от привычных методик, применяющихся при исследовании трупов взрослых людей, а также особенностям забора материала для дальнейших исследований.
Статистику Сергей взял за пятнадцать предшествующих лет по трем
Оставалось сформулировать выводы. И Сергей позвонил Кашириной.
— Если это не противоречит вашим убеждениям, мне бы хотелось, чтобы в выводах максимально ясно и четко прозвучала мысль о необходимости специальной подготовки экспертов для работы с детскими трупами, — сказала прокурор по общему надзору. — Если я смогу убедительно доказывать, что подавляющее большинство экспертов просто профессионально не готово к диагностике причин детских смертей, мне будет проще оспаривать статистику… В общем, вам я морочить голову своими соображениями не буду. Просто поверьте мне на слово: если мы с вами хотим добиться правильной посмертной диагностики, то начинать надо с доказательств того, что эту диагностику проводить некому.
Сергея такая постановка вопроса более чем устраивала. У них с Кашириной была общая цель.
Сергей слушал кричащего Георгия Степановича Двояка, искоса поглядывая на неплотно закрытую дверь кабинета, ведущую в приемную. «Света наверняка все слышит, — с ожесточением думал он. — А может, и не только Света. Если в приемную кто-нибудь зашел, то, уж конечно, остался послушать. Да и черт с ними!»
— Сколько еще это будет продолжаться?! — негодовал между тем начальник Бюро. — С тех пор как я взял тебя на работу, я не вылезаю из горздрава, где мне регулярно вставляют клизмы! Из-за тебя, между прочим! И сегодня я выслушал массу приятного в связи с твоим интервью. Как ты посмел разговаривать с этим журналюгой? Как ты посмел разглашать информацию о наших сугубо медицинских внутренних делах?
Сергей нашел наконец крохотную паузу, возникшую, когда Двояк переводил дыхание, и вклинился в громкий монолог:
— Георгий Степанович, я вам уже в третий раз повторяю: я не давал никому никаких интервью. Вы что, оглохли? Вы меня не слышите? Я не давал интервью! Да, этот журналист приходил ко мне, потому что его кто-то науськал, кто-то рассказал ему про мои постоянные конфликты с педиатрами из-за диагнозов, но я его послал! Я не сказал ему ни слова!
— Да? А откуда же он взял все то, что написал в сегодняшней газете? Откуда, я тебя спрашиваю? Во сне ему приснилось? Сорока на хвосте принесла? Да он прямо ссылается на тебя, и имя твое называет, и должность! И нечего мне тут невинность изображать! Совсем с ума тут все посходили: интервью они, видите ли, раздают направо и налево! Панику среди населения сеют!
Журналист действительно приходил к Саблину и просил дать интервью в связи с ростом статистических показателей детской смертности от вирусных инфекций. Сергей отказался с ним разговаривать, сначала пытался объяснить, что это служебная информация, которая ну никак не может стать предметом публичного обсуждения с неспециалистами, потом, потеряв терпение, посоветовал обратиться в департамент здравоохранения или в прокуратуру, где есть свои подразделения по связям с общественностью, и специально выделенные для этого люди общаются с прессой. Но журналист проявлял какую-то непонятную настойчивость, и в конце концов Сергей вышел из себя и по обыкновению нахамил. Только после этого журналист ушел.