Оборванный след
Шрифт:
На последних снимках лицо его повзрослело максимум дня на два, а если посмотреть на Сашу, то становилось ясно, как подросток меняется за год. Неужели никто не заметил, что Укия совершенно не человек? Или они просто никогда не говорили об этом ему?
Больше всего места в органайзере занимал ежедневник с исписанными листками; прошлое воскресенье было помечено красным флажком. Укия глянул на понедельник, но страница оказалась пустой, пролистал вторник и среду, тоже пусто. Он вернулся на несколько дней назад. Алисия записывала в
— У нее с собой был телефон, — тем временем говорила Роза. — Думаю, если бы она попала в беду, то позвонила бы.
Укия захлопнул органайзер, потрудился пару мгновений, чтобы закрыть застежку, и положил обратно в пакет. Сверху на ящиках он обнаружил коробочку с украшениями. Алисия никогда не красилась, зато ублажала свое женское естество с помощью сережек и колечек. В коллекции преобладали драгоценные, полудрагоценные камни и минералы; многие украшения он уже видел на девушке, и в то же время появились новые — национальные индейские серьги с каменными фигурками животных и ловцов снов. Укия закрыл шкатулку. Рядом с ней лежали ювелирные инструменты Алисии и разнообразные материалы — бусины, проволока, камешки.
— Вы уверены, что телефон у нее с собой? — спросил Крэйнак.
Когда Роза подтвердила, он поинтересовался почему.
— Ну, у нас у обеих сотовые, без них геологу просто не обойтись. Мы их подзаряжали, когда ездили в Пендлтон, — я по дороге туда, она на пути обратно. В воскресенье она не вытаскивала телефон из фургона, но теперь его там уже нет.
— Вы уверены, что она не забыла его в лагере? — спросил Макс.
Феноменальная забывчивость Алисии могла сравниться только с феноменальной памятью Укии.
— Она не вернулась к ленчу, и я попыталась ей позвонить. Когда звонила, не слышала поблизости телефонного звонка. После нескольких попыток оставила ей голосовое сообщение. Помню, еще удивилась, почему Алисия не берет трубку — если телефон у нее с собой, она должна слышать сигнал. Я поискала его по лагерю.
— И не нашли? — уточнил Крэйнак.
— Нет.
Укия оглядел палатку, то и дело попадались домашние мелочи, напоминавшие Алисию: с потолка свешивался ночничок, призванный отгонять от девушек кошмары. Он покачал головой и вышел.
Роза продолжала рассказ о событиях понедельника.
— Каждые полчаса я пыталась дозвониться, а когда Алисия не вернулась к ужину, позвонила в Службу спасения — надо было сделать это, пока светло.
. — Все в порядке, вы правильно поступили, — успокаивал ее Крэйнак. — Вы помните, что на ней было надето?
Роза не помнила, но за последние дни вычислила, каких вещей не хватало: ботинок для ходьбы, голубых джинсов с кельтскими узорами вдоль швов, лиловой майки и безразмерной байковой рубашки красного цвета. Еще нет рюкзака, телефона, набора полевых карт и компаса.
Беседа перетекла на тему поисков, которые начались вчера с рассветом.
— Они задавали те же вопросы, что и вы, — сказала Роза. — Они очень хорошо организованны.
Тридцать добровольцев Службы спасения изрядно натоптали по лагерю, словно стремясь уничтожить все следы Алисии. Укия пальцами ощупывал разные следы, разминая комочки грязи, принюхиваясь и пробуя на вкус, чтобы определить, кто и когда их оставил.
— Так странно, что вы здесь, — проговорила Роза. — Все время здесь она только о вас и... что он делает?
— Ищет след, — ответил Макс без малейшей заминки.
— Кажется, будто он ест землю.
— Только кажется, — уверил ее Макс.
Из центра лагеря Укия начал путь по спирали, охватывая все больший и больший радиус. Девушки прожили в Орегоне уже три недели, когда исчезла Алисия. Она исходила территорию лагеря вдоль и поперек, при этом в каждой паре своей обуви. Укия нашел сотни ее отпечатков, и очень трудно было определить, какие появились раньше, а какие позже. Он дошел до кромки леса, где следы разделялись и их становилось меньше.
Практически упершись носом в землю, он изучал многочисленные следы Алисии. Уже всходило солнце, когда Укия поднял голову.
— Ну что, Укия? — спросил Макс, заметив движение друга.
— Два дня назад она ушла из лагеря по этой дороге, — ответил тот, вставая на ноги. — Я побегу вперед. Вы готовы?
Макс взглянул на карту и что-то высчитывал по компасу.
— Хм... эта тропа идет практически параллельно одной лесной дороге, между ними расстояние от двух до пяти миль. Ты будешь быстро двигаться?
Укия кивнул:
— След очень ясный.
— Отлично, дуй вперед, а мы поедем следом на джипе.
Следопыт отвернулся, но тут вспомнил, что непредусмотрительно обещал позвонить Индиго.
— Ох, Макс, ты не мог бы позвонить Индиго и спросить, как они с Киттаннингом сходили к врачу?
— Нет проблем.
И он убежал, легко и быстро — как научился у волков.
Направляясь в чащу, Укия с помощью радио вышел на разговор Макса с Индиго: она говорила недолго, ограничилась сообщением, что с Киттаннингом все в порядке, и выразила надежду на успешные поиски Алисии. После краткого подтверждения любви Индиго повесила трубку.
С этого момента Укия в полной тишине бежал по следам Алисии через холмы, овраги и грязь лесных дорог. Время от времени до него доносился рев «блейзера», когда Макс боролся с лужами и ямами на грунтовке, стараясь находиться поближе к Укии.
Через полчала ворчание Макса нарушило тишину радиоэфира.
— Черт подери, что ему нужно?
— Макс, в чем дело?
Укия замер на вершине скалистого холма. Деревья скрывали «блейзер» от его взгляда. Через зеленые кущи пробивался красный свет — слишком яркий для габаритных огней.