Обойма ненависти
Шрифт:
– А она?
– А она баба умная… Только скрывает это.
– Мне тоже показалось, что она под блондинку лишь косит, – согласился Гуров. – Так зачем она с ним живет?
– А хрен ее знает! – как-то раздраженно буркнул Крячко. – Я бы понял еще, если бы его работы расходились «на ура» и за приличные деньги. И если бы она тратила их на себя без оглядки. Но тут этим не пахнет. И имя его нигде в богемной среде не мелькало.
– Не мелькало, – согласился Гуров. – Что нового почерпнул из беседы с ней?
– Ничего особенного. Несколько имен из окружения, о которых мы уже
– Знаешь, Стас, что интересно… – ответил Гуров, повернувшись к Крячко всем корпусом. – Он не шизик, как подумалось в самом начале. И в своем роде он человек безусловно талантливый. Работы его, конечно, оставляют тягостное впечатление. Но кое-что еще я, кажется, понял. Он неудачник, который это свое положение очень болезненно переживает. Он стремится уйти в свой внутренний мир. И он неодухотворен собственной женой. Каждый художник обязательно в той или иной форме отображает свою любовь в творчестве. А любви к собственной жене я не уловил. Нет ее там! Тут я с тобой согласен, что семья непонятная, как непонятно и то, что их связывает, держит.
Крячко понимающе кивнул и включил двигатель машины. Окна стали заметно запотевать. Дважды ширкнули по лобовому стеклу «дворники», разгоняя воду.
– Ты бы видел, как он сам смотрел на свои художества, – продолжил Гуров. – По большому счету, Филиппов рисует свой собственный мир. И там он большой и сильный, там он герой. И рядом с ним женщины. Всегда разные, но от них прямо-таки разит сексуальностью, фонтаном бьет. И рядом частенько маленькие некрасивые люди. А за спиной всегда некрасивый фон… Короче, неудовлетворенность у него этим миром полная.
– Ну вот! – обрадовался Крячко и сладострастно потер руки. – А ты говоришь, что его жена там не присутствует.
– Не-ет, Стас! – покачал пальцем Гуров перед носом друга. – Я помню, что ты Оксану с ходу охарактеризовал женщиной крайне сексуальной. Согласен. Но там совсем другие женщины: преданные, сильные. Хотя тоже сексуальные. Боюсь, что в этом плане он тоже неудовлетворен. Не удивлюсь, если он окажется онанистом.
– Знаешь, Лева, мне как-то между делом показалось, что они не спят вместе. Или спят, но редко. Возможно, что она в сексуальном смысле держит его в «черном теле». Только в этом случае у нее обязательно должен быть любовник.
– Стас, – неожиданно спросил Гуров. – А у тебя не сложилось впечатления, что Филипповы не выглядят такими уж убитыми горем людьми? У друга детства погибла жена. Оксана с ней в близких отношениях была, а трагедия не видна.
– Есть такое впечатление, – согласился Крячко. – У иных соседей эмоций больше по поводу смерти соседа, чем у этой парочки.
– Вот-вот…
Гуров сидел на Петровке в кабинете капитана Сузикова и просматривал последние документы, подшитые в дело об убийстве Александры Лукьяновой. За последние дни поток информации стал заметно иссякать. Маховик розыска, раскрученный на полную мощность, стал все больше работать вхолостую.
Огромное количество запросов, ориентировок, справок, ответов на запросы, результатов экспертиз, данных информационной базы лежали подшитыми в хронологическом порядке в распухшей папке, но ни по одной из версий сыщики так и не сдвинулись с места.
– Давай, Никита, пробежимся еще раз по нашему делу с самого начала, – велел Гуров. – Выстроим цепочку фактических данных и посмотрим, что и где мы упустили.
– Почему обязательно упустили? – возразил Сузиков. – Бывает, что результат приходит гораздо позже, чем хочется.
– Капитан, ты забыл, почему вместе с тобой этим делом занимаются еще два полковника из Главного управления уголовного розыска МВД России? Если забыл, то посмотри на меня. Никто не будет ждать, пока задачка решится сама собой. И нам с тобой тоже ждать не позволят.
– А все-таки, Лев Иванович, почему вы с Крячко подключились? Может, приоткроете завесу тайны. Кто или что за этим стоит? Глядишь, и мне легче работать будет.
Гуров свирепо глянул на капитана, но потом его взгляд смягчился. Он вспомнил себя в годы Сузикова. Вспомнил, как неуютно было ему самому, когда от него скрывали информацию, держали «втемную» во время проведения розыска.
– Поверь мне, Никита, если бы я мог, то обязательно посвятил бы тебя в «тайны Бургундского двора». Вся беда в том, что нас с полковником бросили на это дело тоже без объяснения причин. А приказы, как известно, надо выполнять. Поэтому давай работать, а наше с Крячко присутствие пусть тебя лишний раз стимулирует.
– Ладно, верю, – хмыкнул капитан, но по его виду было понятно, что он не верит полковнику из главка. – Давайте пробежимся по нашему делу. Итак, что мы имеем на сегодняшний день.
А имелось на тот день многое. Правда, это многое не проливало света на мотивы убийства, как и на личность тех, кто его совершил. Жена крупного московского чиновника. Формально бизнес-леди, но всеми делами бизнеса она не занималась. Занимался исключительно ее муж – Михаил Лукьянов. И организатором всего бизнеса «с нуля» был также он.
Александра Лукьянова была убита на территории своего загородного дома первого сентября тремя выстрелами в спину с близкого расстояния. Убийца использовал нестандартное огнестрельное оружие, снабженное глушителем и стреляющее 9-миллиметровыми пистолетными пулями. От трех пулевых ранений в спину жертва скончалась практически в первые минуты. Задняя калитка, долгое время не запиравшаяся на навесной замок, а лишь на задвижку, была открыта. Открыта была в момент убийства и калитка, соединявшая участок дома Лукьяновых с соседним домом генерала Завадского, с чьей женой Лукьянова дружила по-соседски. Вероника Завадская последний свидетель, видевший Лукьянову живой.