Обоюдоострый меч
Шрифт:
Горел только дежурный свет у входа, вестибюль заполнял угрюмый сумрак. Где же эта лестница? Раньше, когда тут было полно студентов, найти ее было гораздо легче.
Тем не менее Стив нашел ее снова и взбежал на второй этаж. Доктор Энгельман велел подойти в комнату двести три. Ее найти оказалось гораздо легче, чем лестницу, – это была единственная освещенная комната на этаже.
– Рановато вы, – одобрительно заметил доктор Энгельман, когда Стив вошел в лабораторию.
– Да. Не хотелось опаздывать.
– Мои ассистенты еще не подошли. Но
– Разумеется. Вот ваши анкеты.
– Гм? Ах да.
Взяв анкеты, доктор мельком просмотрел их. Стив до сих пор не сумел примириться с мыслью, что профессор так молод. Придя сюда в первый раз, чтобы записаться, он ожидал увидеть почтенного старца внушительной наружности.
Но оказалось, что доктор Энгельман и сам лишь недавно вышел из студенческого возраста. Фактически, он получил диплом всего год назад.
Его светло-каштановые волосы, как и у Стива, ниспадали чуть ниже воротника, и сложен профессор был ненамного массивнее хрупкого Стива, а в его голубых глазах еще не угасли юные искорки. Если бы кто-нибудь увидел их вдвоем в студенческом баре, то мог бы принять их за братьев.
– За последние пять часов вы не брали в рот ни капли, верно? – спросил доктор Энгельман, будто прочел мысли Стива.
– Верно, – соврал тот. На самом деле он не пил спиртного чуть более четырех часов; в компании Фрэнка трудно уследить за временем. Но полчаса погоды не сделают.
– Подойдите сюда, пожалуйста, – сказал доктор Энгельман.
– Иду.
Профессор подвел Стива к трем кушеткам, велел лечь на одну из них и принялся готовить измерительную аппаратуру: электрокардиограф для контроля пульса, электроэнцефалограф для записи ритмов активности мозга и БДГ-счетчик, отмечающий быстрые движения глаз спящего. Прилаживая датчики на Стиве, доктор Энгельман попутно объяснял функции и назначение каждого прибора.
– Не беспокоит? – наконец спросил он.
– Ничуть, – ответил Стив. – Я обожаю спать, опутанный проводами, как рождественская елка.
– Ничего, вот это вам поможет, – сказал доктор Энгельман, с улыбкой осматривая шприц.
– Что это?
– Всего лишь средство помочь вам уснуть и видеть сны. Разве вы не читали, что подписываете?
– Читал, но про уколы там не было ни слова. Я думал, вы дадите мне какие-нибудь таблетки.
– Увы, нет. Вы ведь не боитесь уколов, а?
– Нет… конечно, нет.
– Вот и хорошо.
Ощутив прикосновение холодной иглы к руке, Стив поморщился. Хорошо хоть лекарство не жжется.
– Вот и все, – сообщил профессор, положив пустой шприц на поднос. – Вас вот-вот потянет в сон. Не сопротивляйтесь, просто расслабьтесь. Не успеете и глазом моргнуть, как уже заснете. Может быть, вам приснятся весьма яркие сны.
– Ладно.
– Что ж, похоже, пора готовить следующего. – Доктор Энгельман поглядел на студента, входящего в лабораторию. – Через пару минут я подойду поглядеть, как у вас дела.
Стив кивнул. Укол уже подействовал, глаза начали слипаться. Из-под полуприкрытых
Покончив с подготовкой подопытного номер два, профессор взглянул на Стива – тот уже спал. Доктор Энгельман нахмурился: лекарство не должно было подействовать так быстро.
Он подошел к приборам. Все в норме: пульс, дыхание, активность мозга. Что ж, быть может, он просто устал; перед зачетной неделей многие студенты доводят себя почти до полного изнеможения.
Пришел третий и последний подопытный, и профессор занялся вновь прибывшим. Закончив с ним, снова подошел к Стиву.
К этому времени тот уже вошел в БДГ-фазу. Доктор Энгельман бросил взгляд на часы. Всего полчаса с момента впрыскивания. Видеть сны подопытному еще рановато. Профессор сделал пометку в блокноте, прежде чем выйти из комнаты наблюдений.
– Ну, мистер Уилкинсон, – негромко произнес он, – сегодня вечером вы так и радуете нас сюрпризами, а?
Спящий студент не отозвался.
– Где мы? – строго осведомилась Сьюзен.
– Мы… э-э… не знаю, – замялся Стив.
Сьюзен недовольно фыркнула. Великолепно! Потратить целый семестр, чтобы зазвать ее прогуляться, и так опростоволоситься, когда она наконец согласилась.
Самое смешное, что он даже не представляет, как их занесло в эти неведомые края. И нигде никаких знаков, по которым можно было бы отыскать дорогу обратно в знакомые места. Даже домов что-то не видать.
– А может, ты вовсе не заблудился? Может, это нарочно? – с подозрением поинтересовалась Сьюзен.
Краска бросилась Стиву в лицо. Но не успел он и слова сказать, как в свете фар впереди что-то замаячило. Через пару секунд стало ясно, что это всадник. Вот оно, спасение!
– Возможно, сейчас удастся узнать дорогу, – оживился отчаявшийся Стив. Затормозив, он опустил стекло. Всадник пустил коня легким галопом машине навстречу. Лошадиные глаза жутковато поблескивали в свете фар.
Наконец лицо всадника тоже попало в конус света. Однако он оказался не человеком. На Стива уставились пустые глазницы черепа, обтянутого пергаментной кожей, застывшей в вечном оскале. Конь рванулся вперед, и Сьюзен завизжала.
Резко включив заднюю передачу, Стив вдавил педаль газа до упора. Даже рев двигателя и визг шин не смогли заглушить вопль Сьюзен.
«Файерберд» с ревом несся задним ходом по узкой сельской дороге. Конь мчался следом, высекая искры из мостовой. Мало-помалу машина сумела оторваться от кошмарной погони.
Когда Стив заметил позади крутой поворот, было уже слишком поздно. Машина задом наперед пролетела над кюветом и опрокинулась, врезавшись задним бампером в склон. Стив тоже закричал.
Очнулся он на земле. Судя по всему, его вышвырнуло из кувыркающейся машины. При свете догорающего остова он увидел Сьюзен, распростертую на земле. Всадника не было ни видно, ни слышно.