Обратись к Бешеному

Доценко Виктор Николаевич

Выбрав свободную минуту, Станислав созвонился со своим приятелем-москвичом и договорился о встрече. В свое время Станислав оказал ему небольшую услугу в одном деле, и с тех пор они поддерживали отношения. Этот москвич возглавлял частное сыскное агентство «Барс» и чаще всего расследовал самые сложные и запутанные дела, от которых отказывалась милиция и прокуратура…

***

Читатель, вероятно, уже догадался, что этим москвичом оказался Константин Рокотов. В который раз убеждаешься в том, что в мире ничего

не происходит случайно: Бог все видит! Но чаще всего помогает тем, кто не сидит и пассивно не ждет его милости, а пытается и сам что-то сделать…

***

Вновь случилось, что наш Бешеный оказался в самом центре событий, в водоворот которых были затянуты такие противоположные и столь несовместимые силы, как международная мафия и спецслужбы одних из самых могущественных стран, какими являются Россия и Америка.

Савелий Говорков, естественно, об этом не догадывался и даже не мог предположить, что именно ему отведена в этой странной истории самая важная миссия…

Глава 10

ПОРА СНОВА В ТЮРЬМУ

Константин Рокотов довольно быстро разыскал адрес Хлеба Владимировича Гуспенского. Им оказался мелкий администратор из книжной торговли. Едва перед Рокотовым открылась дверь, Константин сразу узнал Гуспенского. Режиссер довольно точно описал его. Он действительно напоминал каланчу, украшенную длинными руками. На голове торчал напомаженный гребень, сооруженный из волос, цвет которых было невозможно определить. От темно-коричневого, зелено-желтого – до медно-красного.

Узнав, кто перед ним и в чем его обвиняют, Гуспенский так испугался, что не стал юлить и обманывать, а сразу же признался, что никакой он не продюсер и изображает его лишь потому, что ему предложили поработать в этом качестве. На самом деле он никакого отношения к кино не имеет, более того, совсем не разбирается в его производстве.

– Да как же вы взвалили на себя такую ответственность? – удивился Константин.

– В том-то и дело, что на мне – никакой ответственности! – ухмыльнулся тот. – Всего-то и делов: называть себя продюсером, получать написанные сценки, передавать режиссеру, следить за тем, чтобы режиссер снимал все согласно написанному, и за это еще получать приличные бабульки.

– А ответственность за финансы?

– Тоже никакой! В день зарплаты мне выдаются запечатанные конверты с фамилиями, к ним прилагается ведомость с участниками съемок, членов группы и актеров, и я, согласно этой ведомости и фамилиям на конвертах, раздаю их, и каждый расписывается в получении.

– А ваша зарплата?

– Среди этих конвертов, как правило, находится и моя зарплата.

– Как правило? – переспросил Константин.

– Пару раз получал отдельно…

– А в чем вы расписываетесь, когда получаете эти конверты?

– А ни в чем!

– Как? А если вы возьмете и сбежите со всеми конвертами? – никак не мог понять Константин.

– Ага,

сбежишь, пожалуй! – на его лице обозначилась кривая улыбка. – Меня сразу предупредили на этот счет: если я задумаю что-то подобное, то мои дети быстро осиротеют.

– Хорошо, а кто вам выдавал эти конверты?

– Директор… Директор производства картины, – Гуспенский пожал плечами. – Во всяком случае, именно так он представился.

– Директор, и все?

– Директор, и все!

– Послушайте, Гуспенский, у меня такое впечатление, что вы крутите, – повысил голос Константин. – Или вы один хотите отдуваться за всех?

– В каком смысле?

– Помните, у Ильфа и Петрова был такой персонаж – Фирс?

– Фирма «Рога и копыта»? Помню, но я же не Фирс, – он вновь пожал плечами.

– А мне кажется, у вас есть все шансы стать им, и точно также, как и литературный персонаж, оказаться в тюрьме.

– Господи, да что вы такое говорите? – Гуспенский едва не заплакал. – Я же ничего ТАКОГО не делаю!

– Я никогда не поверю, что вы, отец четверых детей, не пытались задавать себе вопрос: почему от вас не требуют никакой отчетности? И кто такой этот «Директор»?

– А если я вам назову его фамилию, вы можете мне гарантировать, что я не окажусь в тюрьме?

– Во всяком случае, следствие зачтет оказанную вами помощь правосудию! – заверил его Рокотов-младший. – Рассказывайте все, что знаете!

– Однажды, когда я зашел в вагончик Директора, его там не было… – начал было говорить Гуспенский, но Константин прервал его:

– А где он был?

– Извините, в туалете: его вагончик оборудован собственным туалетом, – пояснил он.

– Продолжайте…

– Так вот, вхожу я, значит, в вагончик и вижу на столике чей-то паспорт, смотрю – и вижу в нем фото Директора…

– Паспорт что, раскрытым лежал?

– Почему раскрытым? Это я так, из чистого любопытства, приоткрыл… на всякий случай…

– Какой случай?

– Например, такой, как сейчас.

– Понятно, – Рокотов-младший с улыбкой покачал головой. – И вам удалось прочитать фамилию Директора и его имя-отчество?

– К сожалению, только фамилию.

– Почему?

– Директор вышел… из туалета. Еле успел руку убрать со столика.

– И как же его фамилия?

– Смирнов.

– Да, очень редкая фамилия, – разочарованно вздохнул Константин. – Неужели больше ничего не успели запомнить?

– К сожалению! – виновато вздохнул он.

– Негусто, – пробурчал Рокотов-младший. – Как его искать по такой редкой фамилии?

– При помощи такой фамилии никак, а если известно его изображение, то можно, – резонно заметил Гуспенский.

– Изображение? Откуда его взять? – не понял Константин.

– Так ведь среди транспарантов-портретов есть один, который очень похож на него, – хитро прищурившись, пояснил лжепродюсер.

– Вот как? Что же вы молчите? – встрепенулся Рокотов-младший. – Поехали на съемки, покажете этот портрет!