Обратная дорога
Шрифт:
– Красота-то какая, посмотри.
Я сел рядом. Красное солнце тонуло за горизонтом.
– Вот ты думаешь, тебе сегодня тяжело было, а ведь завтра еще тяжелее будет.
– Ты это зачем говоришь?
– «Оставь надежду всяк сюда входящий».
– Оп-па, а это к чему?
– Вот ты не спросил, почему зверьки чудные на тебя нападали, а не люди. Значит, понимаешь, что человека убить не просто. А ведь пройдет время, и сможешь. Отсюда вывод: Станешь другим человеком.
– А с чего ты взял, что не смогу?
– Среди людей только два процента могут без специальной подготовки убить человека при необходимости. Они сделают это хладнокровно и осознанно без всяких последствий для психики. Это мать-природа позаботилась о существовании двух процентов прирожденных воинов. Остальные, смогут убить осознанно, если пройдут подготовку, но даже если они станут хорошими солдатами, им не избежать психических травм. А говорю я тебе всё это, что б ты иллюзий не питал. Они только мешают. Пошли париться.
–
– Это точно. Поэтому я тебе питательную смесь приготовил. Пошли – чего расселся то.
Пар был знатный, как я люблю. И парил старик хорошо: под голову холодный веник, пар нагонял потихоньку, вениками работал умело. После парилки прыгнул в речку, ощущение, будто душа вылетела из тела и парит, не зная боли и страха. Я с трудом заставил себя вылезти.
– Тебе, пожалуй, хватит, пошли спать.
Уже не первый раз мне снился один и тот же сон. Я с семьей в нашей квартире. Дети чем-то заняты в своих комнатах, мы с женой в кухне-гостиной. Она работает на компьютере, а я переключаю каналы в поисках чего-нибудь интересного, но ничего нет. Я предлагаю прогуляться, но ей надо закончить, и я продолжаю давить кнопки пульта. Думаю, что надо почитать какую-нибудь книгу, но решаю еще раз прощелкать программы и опять сдавливаю пульт. На экране мелькают кадры, но я уже знаю, в чем там дело и хочу найти то, что еще не видел или то что сможет хоть как-то заинтриговать. Я увеличиваю скорость переключений и все равно успеваю уловить скучную суть. Напряжение растет и вдруг до меня доносятся голоса, сначала они чуть слышны, но резко становятся оглушительно громкими. Я отрываю глаза от экрана и вижу свою семью. Они стоят рядом и кричат, что я их не слышу. Это происходит так быстро, что я успеваю вспотеть и мгновенно просыпаюсь.
С утра старик показал, как пользоваться снайперским режимом, сказав: «Снайпер из тебя все равно не выйдет, так что дальше трехсот метров на прицел не бери» и в двух словах объяснил, что обычно делает нормальный снайпер, перед тем как выстрелить. Зато минному делу посвятил добрый час. Выяснилось, что из компонентов в контейнерах легко можно собрать замечательную мину. Причем она могла взорваться от таймера, от датчика движения с изменяемым радиусом действия и по моей команде. Но особенно приято было то, что она не срабатывала, если я находился в зоне поражения. В режиме максимального заряда оружие работало как гранатомет, с той разницей, что пущенный снаряд, даже без прямого попадания, детонировал на минимальном расстоянии от живой цели. В режиме миномета автомат плевался минами на разное расстояние, а те, в свою очередь, могли прилипать ко всему, чего касались. Если мне нужно взорвать мост вниз по течению, и я правильно все сделал – мина не тонула, а взрывалась ровно под мостом. Потренировавшись и заправившись питательной смесью, весьма приятной на вкус, я отправился в деревню. Сразу принялся минировать улицу и все выходы на прилегающие переулки, для этого я взял третий рюкзак с наполнителем и не успокоился, пока рюкзак не опустел. Так в прекрасном расположении духа я дошёл до площади. Свиньи все не появлялись, зато с неба посыпались огромные вороны. Мне повезло, что они напали не все сразу, а пикировали, выстроившись клином. Расстреляв первых пташек, я забежал в самый узкий проход между домами и, прижавшись спиной к стене, задрал ствол вверх. Ни одна птица не смогла приблизиться, а вокруг меня росла гора тушек. В птичьем гаме я расслышал посторонний звук и догадался – кабаны. После вчерашнего, я неплохо ориентировался в лабиринте, поэтому дернул в сторону заминированной улицы.
К вечеру я не задыхался как вчера, и сердце билось ровно, не выскакивая из груди.
Год назад мне сделали операцию на правом колене. На ногу я не жаловался, но сустав вел себя по-другому. К концу второго дня в симуляторе, я окончательно убедился в изменениях, которые произошли с организмом. У меня исчезли последствия всех полученных травм, даже неправильно сросшиеся кости, воспоминания юности. Суставы на ногах и руках стали эластичными и позволяли выгибать конечности до немыслимых ранее пределов. Позвоночник перестал хрустеть и гнулся как у гимнаста. Будет обидно расстаться с этими ощущениями, покидая стимулятор.
Выстрел я услышал с запозданием, может потому что стреляли издалека – в меня попали. Пуля вошла в спину, раздробила правую ключицу, и, вырвав кусок мяса с тканью экипировки, вышла на вылет. Правая рука плетью упала вниз, автомат выпал из рук и повис на шнурке грудной застежки. Боль ясно дала понять все последствия ущерба, но не достигла нестерпимого порога. Продолжая движение по инерции, я сделал несколько шагов к спасительному проходу, но споткнулся и упал. Рядом поднялся фонтанчик пыли и затем раздался очередной хлопок. Стрелок гнал меня как затравленного зверя. Я инстинктивно заорал и кинулся под защиту ближайших стен. Фонтаны пыли поднимались еще дважды. Наконец я ввалился в щель между домами: «Это всё нереально!».
Сделав несколько неуверенных движений, я прикрыл глаза и начал часто дышать, думая, что это поможет, но ударился плечом о каменный выступ. От нового приступа боли, в глазах вспыхнули звезды. Время остановилось, и я начал проваливаться в бездну, теряя связь с измученным телом. Но избавления не случилось. Сознание зацепилось за какую-то занозу, запустив часовую стрелку. Мир вновь наполнился звуками, красками, ощущениями и прилагающийся к этому болью. Я выругался, и мне будто стало легче.
В проходе появились свиньи. Я подхватил левой рукой скользкий от крови автомат и вдавил спуск. Стена звериных морд остановилась на расстоянии вытянутой руки. От скоростной стрельбы кровь в ближайших тушах закипела, и разлетевшиеся брызги обожгли открытую кожу рук и лица. Я углубился в лабиринт переходов. Одежда быстро намокала от крови. Еще немного и по земле потянется красный след. Выбрав дом, я поднялся в комнату с боеприпасами. Промыл рану и вырвав подкладку из пустого рюкзака приложил получившуюся тряпку к ране. Теперь боль накатывала волнами. Прежде чем я почувствовал облегчение, прошла вечность. Тени достигли второго этажа, нужно было уходить из деревни, в темноте я не смогу ориентироваться, а для снайпера это не помеха.
Дрожащими пальцами я превратил в бомбу первый рюкзака, кое-как натянул второй на плечи и перевел оружие в режим миномета с детонацией мин на движение. Это заняло уйму времени. Но мне был нужен хороший взрыв, чтобы отвлечь стрелка и прикрыть минами отход. Внезапно раздались шаги. Стрелок был на крыше. По окну скользнула тень, и я замер. Силуэт на фоне неба пролетел между домами, и фигура стрелка скрылась за скатом соседней крыши. Он не прятался, выманивая жертву из убежища. Меня так сковал страх, что я задержал дыхание. На ватных ногах я подошел к окну и, разбив дулом стекло, послал вдогонку три мины. Я бы выстрелил еще, но в суете выбрал слишком крупный заряд, и оружию требовалось время для формирования следующей партии. Надо было убегать, а я стоял, опять впадая в ступор. Прогремевший вблизи взрыв, вернул меня к жизни. Это детонировала одна из моих мин. Позабыв о страхе, я выскочил на крышу. Наверху было пусто. Разбежавшись, я прыгнул на крышу соседнего дома, который располагался в противоположном от взрыва направлении и, не оглядываясь, побежал. В двадцати метрах слева от меня в кровлю ударила мина и, подпрыгнув два раза, взорвалась. Я нажал взрыватель, дав команду на подрыв оставленного в комнате рюкзака. Ударная волна догнала меня на середине крыши и, сбив с ног, швырнула в кирпичную кладку вентиляционной трубы. Я лежал, закрыв голову здоровой рукой, и ждал, когда закончится град из осколков мусора. Сломанное ребро не давало дышать полной грудью, и я сопел как ежик. Опять жив. Вставать не было смысла, в пыли я ничего не видел, а ползти означало выдать себя звуком. Когда появилась видимость от уплывающего солнца осталась четверть, внизу уже трудно было разглядеть детали. Судя по тому, что меня еще не убили, взрыв достал и стрелка. Я приподнял голову и огляделся. До конца деревни оставалось два десятка домов. Внизу послышался шорох: «вот же живучий гад». Я перекатился и, приготовив гранатомет, выглянул за край парапета. Сначала я ничего не разглядел, но, присмотревшись, увидел стрелка. Ему оторвало ноги, но он упорно полз, цепляясь руками за каменные выбоины. Я убрал палец с курка и поискал глазами пожарную лестницу. Спустившись, подошел к раненому. Тот остановился, посмотрел, наверно ждал что добью.
– До парома подбросишь?
Я присел на колено, а он ловко вскарабкался мне на спину. Всю дорогу молчали, несколько раз ударами по плечу он показывал короткий путь и я, сопя как паровоз, плелся дальше. Автомат тянул лямку и бил по ногам, но выбросить его я не мог, это как удачу выкинуть.
Я был пуст, ничего не осталось, даже места для страха не нашлось, только боль не теряла хватку. Любопытство тоже испарилось, мне было не наплевать на то, что со мной произошло, но мне стало неважно. Через полчаса мы были на пароме. Старик аккуратно принял раненого, а я рухнул на сбитые бревна. Набежавшая волна прокатилась через плот, накрыв голову холодной водой. Я сделал глоток, и мне показалось, что у воды давно забытый вкус детства.
– Живой, это хорошо, а усталость пройдет – старик тянул трос и улыбался.
С утра я встал как новенький. Мы разбирали и чистили оружие, кроме знакомого автомата был пистолет с не изменяющимся стволом и несколько видов импульсного оружия. Затем продолжились занятия по минному и подрывному делу. К полудню мой мозг был перегружен информацией, а возможности миномета казались безграничными. Два наполнителя из трех можно было изготовить самому в бытовых условиях, но кроме стандартных имелись специфические, на все случаи жизни, от задымления и химической атаки – до запуска устройств слежения. А еще самонаводящиеся снаряды, устройства, блокирующие связь и что-то наподобие напалма. Список включал тысячу опций, поэтому, выбирая наполнители перед боем, надо было крепко подумать. Но Ник был прав – главное понять принцип работы. Практически все управление оружием было универсальным, а импульсное, в силу изменения лишь двух параметров, вообще отличалось простотой. Из информации, полученной в Союзе я знал, что оружие СБС кроме ручного режима имело возможность управления напрямую от мозга через вживленные устройства. В бою это экономило время и позволяло избежать ошибок. Раз солдаты Сум смогли эффективно противостоять Союзу, значит и их оружие обладает такими же возможностями – или они супермены.