Обратная сторона обмана (Тайные операции Моссад)

Островский Виктор

До того, как вино попало в номер Баршеля, оно было соответственно подготовлено одним из членов группы «Кидон», в кухне или по дороге наверх. Другие участники команды занесли в процессе подготовки к последнему акту в свои номера пузыри со льдом. Ран рассказывал Баршелю, что якобы намеревался только проверить его стойкость. Так как он убедился, что имеет дело с порядочным человеком, то поможет ему. Баршель был все еще разъярен и отказывался беседовать дальше, если Ран тут же не представит ему доказательства, что он действительно сможет вернуть ему его честное имя.

Ран позвонил офицеру связи Моссад, который ждал в конспиративной квартире. Он попросил его позвонить своему контактному лицу в БНД. Этот человек

из БНД должен был перезвонить Баршелю в отель, чтобы сказать ему, что все будет хорошо. Связник Моссад был к этому готов, он уже заранее обсудил все возможные варианты с Раном. Человек из БНД тоже был готов, находясь в состоянии ожидания; ему позвонили заранее – под предлогом, что скоро произойдет нечто важное.

Через несколько минут человек из БНД позвонил Баршелю и сказал ему, что они все исправят. Баршель расслабился и выпил вина. Ран, сославшись на боли в желудке, отказался от вина, съев только немного принесенного им сыра.

Ран знал, что Баршель примерно через час потеряет сознание, и хотел получить прямое разрешение шефа Моссад на завершение дела. Он сказал Баршелю, что ему нужно принести некоторые бумаги, которые помогут Баршелю, и что он вернется через час.

Ран встретился с шефом Моссад в его номере. Он кратко доложил ему о произошедшем и сказал, что Баршель через несколько дней будет давать показания комиссии по расследованию и проверке нарушений во время выборов. Нет никакой возможности переубедить Баршеля не рассказывать этой комиссии все, что он знает. Ран не мог гарантировать, что за оставшееся короткое время удастся убрать с аэродромов все вещественные доказательства вмешательства Израиля. Риск разоблачения для Моссад был слишком велик, и поэтому шеф Моссад дал свое согласие на ликвидацию.

Ран позвонил двум мужчинам в номере на четвертом этаже гостиницы, где остановился Баршель, и дал им зеленый свет на операцию. Они подождали, пока Баршель заснет от подмешанного в вино снотворного, затем еще раз позвонили ему и убедились, что он спит. Тогда они ворвались в его номер.

Баршель лежал на полу справа от кровати. Очевидно, он потерял сознание и упал с кровати.

Команда положила на кровать простынь из полиэтиленовой пленки и положила на нее лежавшего без сознания Баршеля, ногами к изголовью, чтобы облегчить следующие шаги. Под голову ему подложили свернутое валиком одеяло, как будто, чтобы делать ему искусственное дыхание «рот в рот». В это время в номере было пять человек. Четверо заботились о жертве, а пятый наполнял ванну водой и льдом, принесенным в пузырях; этот шум должен был заглушать все другие звуки. В горло спящему, осторожно, чтобы он не задохнулся, ввели длинный и хорошо смазанный шланг. Один засовывал шланг, пока другие держали его на случай внезапной конвульсии. Они все делали такое не в первый раз.

Как только шланг достиг желудка, они вставили в свободный конец шланга маленькую воронку, через который ввели в желудок разные таблетки, время от времени, подливая воду, чтобы они действительно достигли желудка.

Затем с Баршеля стащили брюки. Двое мужчин приподняли его ноги, а третий ввел ему в задний проход свечку с сильнодействующим успокоительным средством и со средством, вызывающим высокую температуру. Брюки снова натянули на место, и люди Моссад подождали действия медикаментов. На лоб Баршелю положили термометр, чтобы наблюдать за его температурой.

Через час у него начался сильный жар. Тогда его положили в ледяную ванну. Шок вызвал сильные судороги. Резкая смена температуры вместе с действием лекарств вызвала что-то, что выглядело как инфаркт. Через несколько минут команда удостоверилась, что Баршель действительно мертв, и начала прибираться в номере, чтобы не оставить следов. Они заметили, что совершили ошибку – не сняли с Баршеля одежду, перед тем как опустить его в ванну.

Но уже было поздно что-то менять. Они также заметили, что запасная бутылка вина, которую они принесли, хотя тоже была «Божоле», но не той марки, так что у них не было бутылки, чтобы оставить в номере.

Положение было напряженным. Они провели в номере несколько часов и некоторые из них неоднократно выходили из номера и входили в него. Почему они караулили умирающего или мертвого человека, вряд ли удалось бы кому-то объяснить.

После того, как они покинули номер, вывесив на двери табличку «Просьба не беспокоить!», каждый пошел своей дорогой. Двое покинули отель в тот же вечер, вторая пара только на следующее утро. Остальные члены группы уже в ту же ночь на автомобиле выехали назад в Бельгию, под надежную крышу штаб-квартиры Моссад в Европе. Ран был проинформирован, что миссия успешно выполнена, равно как и шеф Моссад, которому один из членов группы принес снятое на «Поляроиде» фото мертвого Баршеля.

– Я все еще убежден, что из этого выйдет хорошая глава книги, – сказал я.

– Посмотрим. Отложи пока это в сторону. Но историю о военно-морской базе в Судане, которая использовалась для вывоза эфиопских евреев, об операции «Моисей», ты вполне можешь взять, – сказал Эфраим. Я заметил, что этот пункт больше не обсуждался, по крайней мере, в присутствии Эли.

Мы продолжили составление списка, и к концу дня он был готов. Мне не надо было много записывать, потому что большую часть этого я и сам знал. Если позднее потребовались бы дополнительные сведения, их всегда смог бы поставить Эфраим. Он также настаивал на том, чтобы пройтись по каждой странице рукописи перед тем, как отдавать ее в издательство.

Я высказал свое большое опасение, что Моссад вообще не прореагирует на книгу. Эфраим предложил включить в книгу некоторые документы, как, например, доклад о датской спецслужбе и вопросник, подготовленный для топ-агента в Сирии с вопросами о сирийской армии.

– Нет ни одного эксперта в мире, – сказал Эфраим, а Ури кивнул, – который не поверит тебе, увидев эту анкету. Ты должен был принадлежать к Моссад, чтобы быть в состоянии задавать так много подобных вопросов.

Это я должен был признать. Мы прошли другие темы. Было важно не включать в книгу те вещи, которые могут вызвать антисемитскую реакцию, по крайней мере, так мы это видели. Мы, например все сошлись на том, что история о поставке лекарств в ЮАР, которые там испытывались на чернокожих африканцах, слишком щекотлива и может нанести по Израилю слишком сильный удар. Эти «Менгеле», которых они посылали в Африку, будут в сознании людей связаны с Государством Израиль, и читатели не поймут, что эту акцию и всех ее участников полностью контролировал Моссад. То же самое мы думали и о прямых связях Моссад с людьми Меира Кахане, с Антидиффамационной Лигой ложи Б'най Брит, с AIPAC и UJA. Что в любом случае должно было быть освещено, так это создаваемые Моссад во всем мире подразделения еврейской самообороны «The Frames» («Рамки безопасности») и организовываемые Моссад молодежные лагеря под названием «Хетс ва-кешет» («Стрела и лук»). Еврейских детей и молодежь на лето привозили в Израиль, чтобы затем, накачав их изрядной дозой воинственного сионизма, отсылать назад как будущих шпионов.

Все согласились с тем, что в книге должны быть названы подлинные имена всех оперативных офицеров-разведчиков, которые уже были демаскированы, то есть тех людей, чьи фотографии я видел в Египте, Иордании и в британском посольстве. Эфраим хотел позаботиться о том, чтобы они не находились на операциях за границей, когда выйдет книга. Так как в книге будут полностью названы их имена и фамилии, они уже не смогут выполнять задания за пределами Израиля, что им самим пойдет на пользу.

– Что же, по-твоему, будет главной заслугой книги? – спросил Эфраим.