Обратная сторона жизни
Шрифт:
Ну и финансовая сторона вопроса, конечно, также сильно разнилась, хотя и в первом виде нелегальных единоборств люди мерли как мухи. Правил то не было. Обо всем об этом меня подробно проинструктировал мой брат Толик. За этот бой мне пообещали как раз пятьдесят тысяч, правда, как сказал мне мой брат, деньги я вряд ли получу. Потому как мертвому они все одно ни к чему. Но я проигрывать не намерен. Если бы не сестренка, я никогда не стал бы участвовать в этом. Но выбора у меня нет.
Довезли до места... Повязку так и не сняли. Сняли только в самом амфитеатре. Целый подземный колизей. Такое сооружение вряд ли возможно незаметно разместить в черте города. Значит, скорее
Восторженный надменный голос церемониймейстера вещает о том, что мы будем биться насмерть голыми руками. Публика неистовствует. В своем исступлении они сами более похожи на зверей, чем на людей, но мне и на это наплевать.
Сегодня здесь, быть может, в первый раз за все существование этого места прольется кровь во имя торжества жизни. Я не ханжа и прекрасно понимаю, что ныне поступаю против всех и всяческих божьих законов. Надеюсь, он меня простит и поймет, когда придет мой черед предстать перед ним в его чертогах. Если он конечно вообще есть...
А вот и мой противник. Эдакая живая гора. Бритая голова, мясное, крепкое тело. Темные звериные безжалостные глаза... Черт, братишка, ты накаркал. В этой туше никак не меньше полутора центнеров....
Ничего прорвемся, бывало и хуже. Хотя вру. Хуже пока еще не было. Мне бы щас то здоровье, что было у меня хотя бы два года назад...
Гонг. Да начнется битва, мать ее... Сейчас посмотрим что у тебя есть для меня. Сперва покружим... А ты, парень, не слишком то поворотлив... Твою мать, уловка. Вот эта реакция... Резкий удар в голову отбрасывает меня на противоположный конец арены. Похоже, это какой-то местный чемпион, вроде бы так его выкликивал конферансье, я, честно говоря, к своему стыду все прослушал...
Ага, направляется ко мне, не торопится,... полон вальяжной уверенности,... думает мне хана. Я резко вскакиваю, когда он уже почти приблизился, и наношу ему изо всей силы два удара по почкам и печени... Несладко, правда? Тот недовольно всхрюкивает как кабан и бьет меня головой в переносицу. Я снова падаю. Он подхватывает меня на руки как ребенка и с глухим рыком швыряет в стену... Все веселее и веселее... Все тело болит, сознание как в тумане, а этот, похоже, даже и не вспотел.
Ничего... сейчас... держи в нос. Удар в нос заставил его отступить на три шага. Хлынула кровь. Теперь кабанчик разозлился уже всерьез. Сорвался с места, шквал чудовищных ударов от которых окончательно темнеет в глазах... Чувствую только как он бьет меня головой о каменную стену арены Колизея... Опять поднимает и швыряет на этот раз в самый центр арены. Я уже не человек. Я истерзанный кусок мяса, в котором практически не осталось жизни. Голова проломлена насквозь. Я уже по любому не жилец. А значит остается только одно. Победить и умереть. Не ради денег, даже не ради чести. А ради своей сестренки. Победить, чтобы она жила. Обмануть всемогущую старуху с косой, обменяв жизнь на жизнь.
Чемпион вновь неторопливо приближается ко мне, кровь заливает мне глаза, вижу все как в тумане. Хорошо, что вообще не ослеп. Он полностью расслаблен. Я просто кусок мяса, которого сейчас можно красиво разорвать на части на потеху почтенной публике и после получить свой гонорар и главное ни с чем не сравнимое удовольствие от отнятия чужой жизни. Удовольствие, ведомое лишь тем, в ком есть это древнее жестокое звериное начало,
Пусть. Пусть думает, что я полностью беззащитен. Пусть так думает. До самого последнего момента. Он уверенно наклоняется надо мной, и я, собрав в кулак всю оставшуюся силу и волю к жизни, бью его кулаком в кадык. Бью насквозь, как бы пронзая его тело, стараясь, чтобы кулак вышел у него из шеи с обратной стороны, как учили меня еще пацаненком старшие товарищи по улице. Насмерть. Глаза чемпиона удивленно расширяются. Изо рта вытекает красная струйка. Кадык - самое слабое место у мужчины. Тут уж неважно, сколько ты весишь...
Тело зверя в образе человека еще стоит несколько секунд, а после мягко падает. Хорошо, что не на меня. Если бы он упал на меня, то подняться я уже бы не смог. А подняться нужно. Для того чтобы не было никаких сомнений в том, кто именно одержал победу. Я с трудом переворачиваюсь на живот. Криков зрителей почему-то не слышно. Или это я уже ничего не могу разобрать... Из головы вытекает густое вязкое красно-серое вещество. Мозги. Это финита. Уже практически ничего не соображая, я поистине запредельным усилием водружаю свое тело сперва на колени а затем и в вертикальное положение, поднимая руку вверх, как и положено по регламенту.
Зал взорвался криками. Звучит гонг. Я падаю как подкошенный и уже сквозь стремительно наваливающееся на меня черное бездонное небытие слышу голос Толика.
– Не волнуйся, брат. Деньги получены. Твоя сестра будет жить.
Сигарета.
Многие наши привычки и пристрастия
произрастают из детства.
Второклассник Вова сегодня как обычно бегал с друзьями по двору. Стояла тёплая летняя погода, и ничего не предвещало беды. Да и кто будет думать о бедах в такое время и в таком-то возрасте? Вот и мысли самого Вовчика были куда как далеки от каких-либо неприятных вещей.
Вова задумчиво ковырял ногой землю, ему явно было нечем заняться. Все его друзья по случаю летних каникул разъехались кто куда, и он остался один. "В подвал заглянуть что ли?" - Неуверенно подумал паренёк, но тут же поспешил отогнать эту мысль.
Подвал их многоэтажки пользовался весьма дурной славой. Там частенько находили себе приют различного рода бомжи и наркоманы. Жильцы частенько обращались по этому поводу в милицию, но доблестным стражам правопорядка было лень каждый раз разгонять эту маргинальную публику, у которой и поживиться-то толком было нечем, не то, что у подвыпивших зажиточных граждан, имеющих глупость шляться в таком виде по улицам, поэтому они и смотрели на подобные жалобы, как правило, сквозь пальцы.
Вова уже совсем, было, собрался отказаться от опасной мысли, но потом ему стало стыдно за свою трусость, и он всё же решил пойти. "Друзьям рассказывать буду, вот лопнут от зависти! ... Хотя не, не поверят.... Ну и ладно, зато я сам буду знать, что я не трус!" - Обуреваемый примерно такими мыслями, парнишка зашёл в свой подъезд и медленно спустился по лестнице ведущей к подвальной двери.
В подвале, делая глубокие затяжки, курил грубый здоровенный мужик, тщетно пытаясь разжечь сигаретным огоньком в груди давно погасший огонь внутренний.