Обратной стороной кверху
Шрифт:
— Извините. Слишком рано делаем заключения.
Он включил диктофон и послышался женский голос:
«…Конечно, с жертвами. Нельзя получить все сразу. Нельзя объять необъятное. Под Барселоной на берегу моря
стоит особняк в тихом уютном местечке. Наше гнездышко. За ним приглядывает семья из соседней деревни. Туда я его и направлю. Долго он там не просидит. Дня три для моего успокоения — и бросится на поиски денег.
— Трех дней вполне достаточно. Случайная смерть человека без документов на оживленном курорте — вещь нередкая.
— Двух человек. Гена не терпит одиночества.
— И действительно. Пусть едет со своим самоваром. Она лишь притупит его бдительность. В случае несчастья местную шлюху могут опознать, а русскую никогда. Нынешняя его подружка неплохой экземпляр. Сумеет ли она в короткие сроки добраться когтями до его сердца?
— Не имеет значения. Один он не поедет. Обживется, бросит. Кто-то должен греть ему постель. Пусть порадуется вольной жизни пару дней.
— Больше я ему не дам…»
На этих словах запись закончилась.
— Это же заказ. Василиса заказала своего мужа!
— Голос ее, — подтвердил Марецкий. — Специфический тембр. Я с ней общался, когда приходил в их контору для повторной встречи с ее мужем. Она меня резко отшила: «Геннадий Ильич в Париже!» Теперь понятно, почему она так спокойна. Кому принадлежит второй голос? Никто из нас с Ольгой не общался.
— Почему же, — удивилась Кира Львовна. — Ольга Левина была клиенткой Миркина, и я с ней часто разговаривала. В основном по телефону. Не могу ручаться на сто процентов, чтобы потом меня не обвинили в клевете, но голос собеседницы Китаевой очень похож на голос Ольги.
— Хорошо, — задумчиво произнес Марецкий. — Попробуем нарисовать картинку. Некрасов улетает в Испанию с Ритой. Но он знает о том, что Ольга жива и здорова. Зачем ему Рита? Он хочет показать всем, будто сменил партнершу, но не знает о том, что связался с преступницей. Мы можем объявить в розыск только Риту. К Некрасову у нас претензий нет, к Ольге тоже. Риту сдадут при удобном случае, а Ольга и Некрасов воссоединятся и будут жить долго и счастливо. Так считает Некрасов, не подозревая, какие планы выстроила его жена вместе с Ольгой. Если Ольга играет более тонкую игру, то она себя обезопасила со всех сторон. Рита ее похоронила и заняла ее место. Она не опасна. Китаева готова ей заплатить за убийство мужа. И это убийство можно списать на Риту, которая объявлена в розыск как особо опасная преступница. Какая же роль в новом плане отведена Чистякову? Он уехал следом за ними. И знает ли об этом Некрасов?
— Ольга объявила войну всем, — предположил Мельников, — ее устроит любой расклад. Но если придется убивать Некрасова и Риту, то ей понадобится помощник. Барселона — не Москва. За границей трудно ориентироваться, тем более не зная языка. Она поступила правильно. На первом этапе Чистяков ей необходим. Что с ним случится дальше, мы не знаем.
— А вы как думаете, Кира Львовна? — обратился Марецкий к секретарше.
— Я не думаю. То, что произойдет в Испании, меня не интересует. Меня беспокоит жизнь Феликса Миркина. Он исчез. Не знаю, зачем он собирал все эти материалы и где он мог взять записи и фотографии, но он сделал ошибку. Не удержался от соблазна надавить на Китаеву, и его попросту убрали. Тут не надо быть детективом, чтобы понять, кому он мешал и кто мог это сделать.
— Вы правы. Мы займемся поисками Миркина. Он очень важный свидетель.
— И очень хороший человек. Небезгрешен, как и все мы, но не до такой степени, чтобы не ценить его жизнь. Она в опасности.
— Не могу с вами не согласиться, Кира Львовна. Мы будем держать вас в курсе дел. Мы можем забрать портфель?
— Конечно. Это же важно.
Сыщики откланялись и ушли.
Когда они сели в машину, Мельников спросил:
— Где мог Миркин нарыть столько компромата?
— Фото Ольги сделали люди Любезнова. Фото на аллее парка — тоже его работа. Любезное имел допуск в дом Китаевой, и только он мог установить диктофон. Запись сильно урезана. Мы слышали короткий отрывок разговора, а не всю беседу целиком.
— Вы думаете, полковник сменил ориентиры и начал работать против Китаевой?
— Любезнов ничего не менял. Вряд ли Китаева имела для него большое значение. У него есть и другие хозяева, о которых мы с тобой, Володя, ничего не узнаем. Любезнов передал материалы Миркину только с одной целью. Чтобы тот передал их нам. Любезнов не хочет себя подставлять. Он наблюдатель и использовал Миркина как посредника. Адвокат в свою очередь, тоже не захотел выходить на нас. Полагаю, у него имеются собственные планы. Никуда Миркин не исчезал, а лишь воспользовался услугами секретарши, чтобы не отвечать на прямые вопросы.
— Почему Любезнов связался с Миркиным? В качестве посредника можно найти более надежных людей.
— А почему Панарин понес Миркину компромат на Некрасова? Всем известно, что Миркин ненавидит эту систему. Любая пакость, устроенная Некрасову и его жене, бальзам на душу.
— Что же нам делать? Китаеву следует арестовать.
— Не торопись. Такие стены приступом не берутся.
— Да, с такими связями, как у нее, к ней не подступишься.
— Подберемся. Я буду просить Интерпол допустить меня до следствия за границей. Испанцы народ дружелюбный. Если они почувствуют, что от меня может быть какая-то польза, то пойдут навстречу.
— А повод? Розыск? Там же ничего не случилось.
— Кто знает. Барселона далеко. Если не случилось, то вот-вот случится. Развязка произойдет именно там, а не здесь. И долго нас ждать не заставит.
Если Марецкий находился в Испании мысленно, только в своем воображении, то другие герои нашей истории в полной мере наслаждались красотами и природой Каталонии. На террасе ресторана «Анапродор», расположенного в сердце Барселоны, сидели Некрасов и Рита. Она в шикарном черном платье, подчеркивающем ее безукоризненные формы, а он в белом смокинге. Они ели паэлью, пили вино Андалузии, закусывали ветчиной хамонс арано и любовались танцами Сарданы, а не фламенко, теми, что так любят каталонцы.
Очень приятная и счастливая, на первый взгляд, пара. Они смотрели друг на друга влюбленными глазами и забыли обо всем, что творилось вокруг.
На другой стороне улицы расположилось открытое кафе, где сидела еще одна парочка. Эти не походили на влюбленных, и их, напротив, очень интересовало все, что творится вокруг. И в первую очередь терраса на втором этаже ресторана.
— Воркуют голубки, — с усмешкой произнес Чистяков.
— Так и должно быть, — ответила Ольга.
— Ты с ним говорила?