Обратный счет
Шрифт:
кабинете оказались одновременно, это было эффектно. Правда, не слишком
изящно.
Их феодал действительно был занят, но грохот, произведенный
дворовыми бабами, заставил его поднять взгляд от бумаг. Взгляд ожег холодом
и вельможным раздражением, несмотря на то, что скользил поверх их голов.
Ириночка была не полной дурой, поэтому, выровняв дыхание,
провозгласила:
– Иван Викторович! К вам начальник патентного отдела.
И вышла,
Она осталась стоять у двери одна. Она стояла и тоже выравнивала
дыхание, вспоминая про супермаркет, а также про то, что она совершенно ни от
кого не зависит, даже от этого носорога в серой пиджачной паре, который на
счет раз может ее уволить, сэкономив на выходном пособии. Ну и подумаешь.
Кассовый аппарат от нее все равно никуда не уйдет.
Вообще-то, когда ей взбрела в голову идиотская мысль направиться к
Лапину со своей нуждой, данный визит она представляла себе несколько иначе.
Вот она входит в этот кабинет, сияя победительной улыбкой, под потеплевшим
взглядом приближается к его столу и усаживается напротив, а потом
непринужденно и легко произносит: «Иван Викторович, не поможете?», и он,
старательно скрывая радостное волнение, сдержанно кивает ей в ответ.
Безумные плоды завышенной самооценки.
Она почему-то уверилась, что монстр Лапин в нее тайно влюблен. Как
еще можно объяснить, что он попросил ее исполнить столь многозначительную
роль на свадьбе его дочери? Доводы, которые Лапин в тот раз привел, – это
одно, а то, что кроме Надежды Киреевой в его кругу наверняка нашлась бы, и
не одна, «привлекательная, хорошо одетая дама средних лет, умеющая
уверенно держать себя в незнакомом обществе», это совсем другое.
Но под его холодным брюзгливым взглядом все мечтательные образы
вмиг сорвались и исчезли за горизонтом, как стая вспугнутых летучих мышей.
Теперь Надежде позарез нужен кураж. Только откуда возьмется кураж без
чувства свободы и раскрепощенности? Без них он быстро вянет и
улетучивается.
Так и не ощутив в себе его присутствия, Надежда Михайловна поняла,
что приемы аутотренинга следует немедленно отставить и начать уже
выкручиваться самой. Она легонько откашлялась и, сложив губы в спокойную
улыбку, стала излагать суть дела, по которому пришла:
– Иван Викторович, простите, что так ворвалась к вам и, видимо, отрываю
от важных занятий, но дело в том, что… Я бы хотела обсудить с вами один
аспект нашего договора.
И чуть не покрывшись холодным потом, замолкла, вообразив
что сейчас он спросит ее с невозможным удивлением в голосе, о каком
договоре идет речь. И что тогда? «Елы-палы, – метнулась в голове паническая
мысль, – вдруг позавчера он просто решил развлечься? Может, он моральный
садист, и сейчас вызовет из приемной Ириночку, главбуха Журавлеву, еще кого-
нибудь, кто окажется поблизости, и поднимет меня на смех, рассказывая в
лицах, как я повелась на его идиотский розыгрыш?»
– Да, конечно, – сухо произнес Лапин. – Что вы хотели обсудить?
Подходите ближе. Не стойте.
Киреева прошла к столу, уселась на тот же стул, где уже сидела недавно,
и почти спокойно проговорила:
– Вы предложили мне подумать над суммой моего… гонорара.
Лапин хмыкнул, и на его физиономии мелькнула и тут же исчезла некая
сложная эмоция.
– Я помню, – почти не разжимая губ отозвался он. Была у него такая
манера разговаривать с подчиненными. Он так поддерживал их в тонусе.
Но Надежде уже было наплевать. Она, наконец, нащупала ту часть себя,
которая у нее отвечала за дерзость и бесшабашность, граничащую с
нахальством, нащупала и вытащила, трясущуюся, за шиворот из дальнего
закоулка души, где та пыталась отсидеться. И Надежда, сверкнув
победительной улыбкой, произнесла:
– Я хотела бы попросить вас об одной услуге, это и будет моим
гонораром, если вы не возражаете. Если же возможности такой у вас не
найдется, я имею ввиду, выполнить эту просьбу, тогда пусть моим гонораром
станет ужин, которым вы, я надеюсь, меня все-таки накормите на том банкете.
– Я вас слушаю, – произнес президент корпорации, откинувшись в своем
кресле и высокомерно приподняв краешек губ в холодной улыбке. Он пока не
знал, как ему реагировать на выходку своей служащей. Пока своей служащей.
Но фамильярности допускать он не намерен.
Решение о расформировании патентного отдела уже было принято,
приказы по персоналу подготовлены. Начальницу отдела ждало сокращение,
если она, конечно, не решит сесть за сборочный конвейер. Насколько Лапин
разбирался в людях, такая не решит. Близкое увольнение этой дамы было
важным аргументом в решении привлечь ее к затее с мнимой… гм, невестой.
Отзвучит марш Мендельсона для дочки Асеньки, и отправится эта
самоуверенная леди на биржу труда. И никаких вам сплетен и пересудов.
Но поскольку марш еще не отзвучал, Лапин решил быть терпеливым.