Образ зверя
Шрифт:
Еремейа нажал кнопку звонка, служащую носом нарисованной вокруг нее физиономии монстра. Изнутри раздался звук колокола, затем несколько органных аккордов из «Печального воскресенья»
И ничего больше.
Еремейа немного подождал и опять позвонил. Вновь раздались колокольный бой и органная музыка, но дверь не открылась.
Ударив в дверь кулаком, Еремейа крикнул, напрягая голос:
— Открывай, Вулли! Я знаю, что ты дома! Все в порядке! Это я, Гамлет Еремейа, твой верный поклонник!
Маленькое смотровое окошко в двери скользнуло в сторону, из него брызнул свет. Свет пропал, затем
— Добро пожаловать, — произнес чей-то мягкий баритон.
Еремейа хлопнул Чайлда по плечу, давая ему понять, чтобы он шел первым. Они вошли внутрь.
Хозяин немедленно захлопнул за ними дверь, задвинул три больших засова и вернул на место две дверные цепочки.
В комнате царил такой беспорядок, что Чайлд поначалу вообще не мог ничего разобрать, а потому сосредоточил все свое внимание на человеке, которого Еремейа представил как Вульстона Хипиша, или просто Вулли.
Вулли был высоким, тучным, с небольшим животиком и двойным подбородком. От носа к подбородку спускались моржовые усы, а на мясистом носу сидели квадратные без оправы очки. Копна прямых рыжих волос даже и не думала редеть. Глаза за очками были бледно-серыми. Он сутулился, как человек, проведший большую часть жизни за письменным столом.
Стены и — вот откуда впечатление того, что они забиты — окна комнаты сплошь покрывали книжные полки, картины, фотоснимки, афиши, маски, пластиковые статуэтки, письма в рамках и фотопортреты актеров. На свободном пространстве приютились диван, несколько стульев и рояль. Вторая комната была такой же, за исключением того, что в ней вообще не было мебели.
Если кому-то приспичило узнать все, что возможно, о вампирах, то лучшего места для этого не найти. Чайлд понял, что попал куда следует.
Дом был битком набит вещами и книгами, имеющими хоть какое-то отношение к фольклору, легендам, сверхъестественному, ликантропии*, демонологии, колдовству и фильмам, посвященным этим же предметам.
Вулли протянул Чайлду большую, влажную, но неожиданно сильную руку.
— Добро пожаловать в дом ужасов, — пророкотал он. Еремейа объяснил, зачем они здесь.
Вулли кивнул: он слышал о Колбене по радио. Диктор сообщил, что Колбен был страшно искалечен, но никакие подробности не упоминались.
Чайлд в который раз пересказал историю со всеми подробностями. Хипиш слушал, кивая головой; при этом он еще прищелкивал языком, его серые глаза горели, а в углах рта появились морщинки.
— Какой ужас! Отвратительно! Боже, и эти чудовища еще ходят среди нас! Как такое только возможно?!
Мягкий голос журчал, понемногу затихая. Казалось, он рассыпается на части, которые, как мыши, разбегаются по углам комнаты. Хипиш потирал бледные, мягкие, потные руки, несколько раз складывал ладони как для молитвы, но при этом почему-то казалось, что его пальцы смыкаются на чей-то невидимой шее.
— Если я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь поймать этих чудовищ… Если в моем доме есть что-нибудь для вас полезное — я целиком и полностью к вашим услугам, — говорил
Гамлет может присоединиться к нам или пусть рассматривает, что ему понравится. Итак, приступим… Это — постер к фильму «Кровососы», снятому в 1928 году с участием Альфреда Дамела и Эльзы Бенрич. У нас этот фильм мало известен, потому и постеры не получили широкого распространения. К счастью, у меня немало друзей по всему миру, есть и в Германии тоже, откуда мне прислали копию плаката. Возможно, теперь это единственный сохранившийся экземпляр. Я наводил справки, где мог, но мне не удалось обнаружить дубликата. Мои друзья также безрезультатно искали для меня другой экземпляр.
Чайлд подавил желание сказать, что он хотел бы посмотреть газетные подшивки, что у него мало времени. Но он помнил совет Еремейи, который старательно проинструктировал его, как ему держаться, чтобы получить максимум содействия.
Дом Хипиша был напичкан всякой всячиной, имеющей отношение к миру ужаса, но изготовленной для получения денег. Все комнаты были ярко освещены многочисленными лампами с разноцветными абажурами: ярко-желтыми, кроваво-красными, гнилостно-пурпурными, болезненно-оранжевыми. И все же по углам комнат будто бы скапливались тени. Тени были и там, где их уж и вовсе не могло бы быть. Работал кондиционер. Ледяной воздух медленно струился по комнате, будто предвещая наступление нового ледникового периода. Немалый плюс в пользу ледниковых времен, подумал про себя детектив. Воздух был хорошо очищен, так что жжение в глазах и горле затихало. Чайлд не мог сказать, от чего по его коже пробегают мурашки, от холодного воздуха или глядящих на него со стен и полок перекошенных монстров, кукол-оборотней, египетских статуэток — шакалоголового бога Анубиса, кошачьеголового бога Сета.
Вторая комната была меньшей по размеру, но зато и беспорядка в ней было больше. Вулли указал на груду книг и журналов.
— Я получил посылку от одного коллекционера из Утики, штат Нью-Йорк. Недавно он умер, — его голос стал как масляный. — Какая жалость! Прекрасный был человек. Настоящий любитель ужасов. Мы переписывались многие годы, хотя никогда не встречались. Его вдова прислала мне все это, написав, чтобы я сам, по совести, оценил наследство и выслал ей деньги. Здесь полная подшивка «Сверхъестественных историй», начиная с 1923-го и кончая 1954-м, первое издание книги Чамбера «Король в желтом», первое издание «Дракулы» с автографом Брэма Стокера, здесь еще много чего!
Он потер рукой об руку и улыбнулся.
— Но самое ценное, истинный трофей, — письмо, написанное доктором Полидори — он был личным врачом и другом Байрона. Это ведь он автор первой в английской литературе повести о вампирах — «Вампиры». Доктор Полидори! Его письмо к леди Мильбан содержит рассказ о том, как он пришел к замыслу этой повести. Это уникально! Я давно хотел заполучить это письмо, с тех пор когда в 1941 году узнал о его существовании. Оно займет достойное место на стене главной комнаты, как только я достану подходящую рамку!