Образование единого Русского государства

Мавродин Владимир Васильевич

Растет внутренняя торговля — результат общественного разделения труда и развития товарного производства мелкого производителя. Возникают ярмарки (например, «Холопий городок»). «Торги» и «торжишки», на которые съезжались крестьяне, ремесленники и купцы, «ярманки» и «рядки» составляли клеточки зарождающегося национального рынка. Крестьяне ездили на «торги», продавали свои продукты, покупая, в свою очередь, ремесленные изделия. Так, Юрий Дмитриевич в своей грамоте Савва-Сторожевскому монастырю (1404 г.) указывает: «Который крестьянин монастырской купит или меняет и он пятнит в монастыре; а который хрестьянин монастырской продает с торгу или в селе, и они тамгу платят игумену Саве в монастыре». Так во второй половине XV и начале XVI в. зарождались те местные рынки, которые с течением времени, в «новый период русской истории», в XVIII в., сложатся в единый всероссийский рынок [99] . Уже давно, подчиняясь растущему

обмену, князья договариваются между собой разрешать «гостю гостить без рубежа», предоставлять купцам «путь чист без рубежа», не увеличивать таможенные сборы («мыта держать прежние»). Развитие обмена вынудило приступить к созданию собственной монетной системы. Со времен Дмитрия Донского Москва приступает к чеканке собственной монеты и «рублевая» система сменяет старую «гривенную».

99

В.И. Ленин. Соч. Т. 1. С. 137.

Характерно изображение на московской монете Георгия Победоносца, поражающего «змия», — отражение Куликовской битвы. Затем стали чеканить свою монету в Нижнем Новгороде, Серпухове и в других княжествах. Развитием денежного хозяйства на Руси подготавливается установление единой денежной системы.

Во второй половине XV в. потребности товарного производства настоятельно диктуют рост внутренней торговли.

В руках богатых московских купцов — гостей-сурожан и других гостей (Весяковых и Саларевых, Онтоновых и Шиховых, Ермолиных и Ховриных) — сосредоточивался торг с Сурожем (Судаком) и Константинополем, Кафой и Востоком, странами «бесерменскими», с Севером, Литвой, Ливонией, Польшей, Германией, с русскими городами Новгородом и Псковом, Тверью и Нижним Новгородом. Московские Гости-сурожане и суконщики имели свои купеческие организации, объединявшие своих членов вокруг церквей. Такими церквями в Москве была церковь Иоанна Златоуста (1479 г.), собор Николы Гостунского (1506 г.).

Развитие внутренней торговли, множество торгующего люда, продающего свои изделия, продукты, добытые своим трудом, многочисленность купечества, бойкий торг в Москве поражали иностранцев, посещавших Москву в XV–XVI вв. — Амвросия Контарини, Сигизмунда Герберштейна, Иосафата Барбаро. Последний, правда, и не был в Москве, но хорошо ее знал.

Хотя первенство переходит к Москве, но торговое значение таких городов, как Тверь, Псков, Ярославль, Вологда, Нижний Новгород, Вятка, Рязань, не падает, а возрастает. Рост общественного разделения труда, отделение ремесла от сельского хозяйства и развитие товарно-денежных отношений к этому времени достигают такой ступени развития, когда необходимым условием для дальнейшего роста производительных сил страны являются окончательная ликвидация феодальной раздробленности и создание единого централизованного государства. В работе «Национальный вопрос» В.И. Ленин подчеркивает, что основой создания национальных государств является экономическая необходимость, обусловленная в свою очередь развитием рынка как центра торговых отношений [100] .

100

В.И. Ленин. Национальный вопрос: (Тезисы по памяти) // Ленинский сборник. Т. XXX. С. 62.

Растет значение городского населения — ремесленников и купцов — не только в экономической, но и в политической жизни Руси.

Материальная помощь великим князьям со стороны богатого купечества (например, гости Ховрины помогали деньгами Василию Темному), поддержка, оказываемая великим князьям со стороны городских ополчений и ратей сурожан и других гостей, дипломатические поручения, выполняемые купцами, рост числа ремесленников, снабжавших оружием их дружины, упорное стремление «черных людей» к единству Руси, которое только и могло обеспечить нормальную хозяйственную жизнь и дать возможность трудиться спокойно, не боясь «нахождения» татар или литовцев или княжих усобиц — все это свидетельствовало о растущей связи «государя всея Руси» и русского городского люда.

Феодальная раздробленность с сопровождавшими ее войнами и усобицами, с постоянной опасностью для купца и ремесленника быть ограбленным на дороге ли в городе враждебным князем и его войсками, с ее мытами, тамгами, таможнями, отсутствием единства в единицах измерения и денежной системы и т. д. — все это противоречит устанавливающемуся торговому общению городов и областей.

И если раньше, когда еще силы отдельных великих княжеств были более или менее равны, горожане часто поддерживали своих князей, то теперь, со времен Василия Темного, авторитет этих князей был подорван, власть их сведена почти к нулю и горожане начали понимать, что единственным «представителем порядка в беспорядке», нарушающим и препятствующим естественному росту экономических сил страны, является московский князь. Становится понятным, почему так легко «сводит со столов» удельных

князей Василий Темный. Город не только не поддерживал теперь «своего» князя, пытающегося отстоять свою самостоятельность от притязаний великого князя московского, но открыто переходил на сторону этого последнего. И вряд ли возможно переоценить роль городского населения в процессе объединения Руси.

Развитие товарно-денежных отношений не могло не отразиться на феодальном хозяйстве. Во второй половине XV в. и позднее, в XVI в., кроме далекого севера, где преобладало подсечное хозяйство, и юга, пограничья с «Диким Полем», где господствовал перелог, всюду укреплялась трехпольная система земледелия со сменой пара, озими и яра в трех полях. При этом обычно измерялось одно поле, так как считалось, что все три клина равны («а в дву потому ж»). Распространению трехполья способствовало применение удобрения (навоза, «гноя», как говорили тогда на Руси). Многочисленные указания на пашню «наездом» свидетельствуют об интенсивном освоении новых земель, так как пашня «наездом» представляла собой лишь первый этап в установлении на новых землях трехпольной системы. Урожаи на юге Руси были относительно велики, хотя, как правило, они не превышали сам-3, сам-5.

Родившаяся в условиях русских северных лесов соха продолжает совершенствоваться. Распространяется двузубая соха, к сохе приделываются резец и отвал («полица»), имеющий различную форму в зависимости от условий почвы и потребностей. Соха усложняется, дифференцируется, появляются различные ее типы и виды. В областях, прилегавших к лесостепи, распространяется и совершенствуется плуг. Хотя и медленнее, чем техника ремесла, развивается и видоизменяется техника земледелия. Развитие земледелия, обусловленное хозяйственной инициативой крестьянства, имело своим результатом увеличение добычи хлеба, а эта последняя была продиктована не только и даже не столько возрастающими потребностями самого крестьянства, сколько возросшими государственными податями и оброками. Для внесения их нужны были деньги, а деньги можно было добыть на рынке, продавая плоды своих трудов. Вот почему русский крестьянин в конце XV в. повез хлеб на рынок.

Непрерывный рост общественного разделения труда приводит к тому, что в селах, как мы уже видели, появляются и растут ремесленные и торговые центры («рядки») — местные рынки. Так, например, «рядок» Млево в конце XV в. насчитывал 225 лавок, а спустя 40–50 лет — уже 332 лавки. Так же быстро росло в конце XV и начале XVI в. торговое и ремесленное село Медна. Непрерывно растущий ремесленный, работный, торговый люд городов и «рядков», торговых сел и промыслов нуждался в сельскохозяйственных продуктах. В город везли свои продукты крестьянин и монастырь, боярин-вотчинник и дворянин-помещик. В Белоозере торгуют хлебом приезжие из Москвы, Твери, Новгорода и Вологды. Торгуют хлебом Кирилловский монастырь на Белоозере, посылающий своих крестьян летом на лодьях, а зимой на санях в разные города, торгуют крестьяне Троицкого монастыря, торгует хлебом, наконец, сам «государь всея Руси» Иван Васильевич. В свою очередь, север посылал во все концы Руси соль, северо-запад — лен, Волга — рыбу. Крупные города поглощают массу сельскохозяйственных продуктов.

Иосафат Барбаро, описывающий Москву в конце XV в., пишет: «Изобилие в хлебе и мясе так здесь велико, что говядину продают не на вес, а по глазомеру. За один марк вы можете получить четыре фунта мяса; семьдесят куриц стоят червонец, а гусь не более трех марок… Зимой привозят в Москву такое множество быков, свиней и других животных, совсем уже ободранных и замороженных, что за один раз можно купить до двухсот штук». Рынок в Белоозере был завален рыбой, мясом, птицей, дичью, продуктами молочного хозяйства, грибами, ягодами, льном и т. п.

Обилие сельскохозяйственных продуктов и их относительная дешевизна не могли не привлекать в город тех крестьян, которые у себя в деревне вели полуголодное существование и многие из них уходили в города кормиться «работой черною» или заниматься, если могли и умели, ремеслом.

Рост торговли хлебом и другими сельскохозяйственными продуктами не мог не оказать влияния на хозяйство феодалов. Хлеб становится товаром. Становится выгодным продавать хлеб, тем более что деньги нужны феодалу для того, чтобы купить «пороховое зелье» для «огненного боя», изделия искусных городских ремесленников, «заморские» изделия (всякие «блюда езднинские», «вина фряжские», «сукна венедицкие», «зерна гурмызские» и пр.), — свое вотчинное ремесло перестает удовлетворять. Деньги все больше и больше входят в обиход хозяйства феодала. Раньше во дворе князя, боярина было множество челяди, с хозяйственной точки зрения — бесполезных «тунеядцев». Теперь уже не было смысла кормить многочисленных холопов, наполняющих дворы и сени боярских хором. Выгоднее отпустить их на волю. Обувать и одевать челядь, кормить хлебом, который так бойко раскупают на рынке, — не в интересах феодалов. Они предпочитают труд крепостных крестьян и всякого рода «наймитов», сближающихся с кабальными людьми. И первыми стали избавляться от обузы-челяди с ее непроизводительным трудом монастыри. За ними пошли светские феодалы — князья, бояре. Появляются добровольные холопы — вольные работники, служащие «без крепости».