Обреченные на месть
Шрифт:
Ровно неделю тому назад вдруг стало известно, что погибшая Ангелина Переслиани жива!
И вот сейчас капитан Фред Ди Морсиано тщательно подбирал слова, чтобы как можно мягче поведать об этом ее мужу, стоящему рядом с усталым лицом и погасшим взглядом. Нужно было сказать об этом так, чтобы этот русский парень случайно не получил сердечный приступ или от радости не намочил в штаны. Такие случаи на памяти Морсиано были, хотя и не с русскими.
Глава 3
Я стоял и смотрел на этого голливудского красавчика, представившегося детективом, да еще свободно говорившего по-русски,
— Скажите, как вас лучше называть?
— Называйте Славой, — ответил я, пожав плечами.
— Скажите, Слава, какая была ваша профессия? Другими словами, чем вы занимались большую часть своей жизни?
— Работал в авиации, был штурманом.
— Вы летали на «МИГах»?
— Нет. Это была морская авиация Министерства рыбного хозяйства ныне почившего СССР. Мы искали косяки сельди и трески в Атлантике и северных морях. Был случай, работали как спасатели. Снимали людей с дрейфующей льдины.
— Вам, видимо, Слава, приходилось часто рисковать собой?
— Да нет, не очень.
— Но это все-таки бывало?
— Что да, то да.
— Значит, вы почти военный человек и поймете меня.
— А в чем, собственно, дело? — спросил я его, абсолютно не понимая, чего он от меня хочет.
— Дело в том, Слава, что у меня был случай в жизни, в армии. Я тогда был пехотинцем на Ближнем Востоке. Это еще до Ирака дело было. Мы попали под ракетный обстрел. Меня контузило. А позже в госпитале мне сказали, что мои друзья погибли. Среди них была девушка, тоже военнослужащая — сержант. Мы любили друг друга, и она погибла тоже. И, представляете, — через несколько дней моя девушка входит в мою госпитальную палату?
— Это вы только сейчас придумали? — спросил я.
— Да нет! Оказывается, ее среди них не было, и произошла ошибка — мистейк. У вас в России говорят — бардак. Скажу честно, Слава, я чуть не обделался от неожиданности… Я не столько обрадовался, сколько просто испугался! Я не был готов к тому, что она воскреснет!
— Вам очень повезло, — вырвалось у меня, и я не узнал собственного голоса.
— Нет, Слава, мне очень не повезло. Вернее, совсем иначе. Мы поженились сразу же после армии, и у нас родилась дочь. А когда девочке было полтора года, ее мама разбилась насмерть в Нью-Йорке на скоростной дороге Белт Парквей. Дочку я вырастил сам. Вернее, вместе со своими родителями. Правда, мой отец скончался семь лет тому назад от инсульта.
— Сочувствую вам, — только и нашелся я что сказать.
— Понимаете, Слава, у вас совсем другая ситуация.
— Это точно, — отозвался я, все еще недоумевая.
— Дело в том, Слава… Только выслушайте меня спокойно и не думайте… Я вовсе не шучу, — продолжал он совершенно серьезно. — Ваша жена Ангелина жива…
— Да я знаю об этом, — ответил я ему в тон, тронутый его сочувствием и формой, в какой оно было высказано. — Она живет на небесах, и мы с ней когда-нибудь увидимся…
Мне показалось, что он издал звук, похожий на полустон при острой зубной боли.
— Нет! — воскликнул он и, взяв меня за локоть, добавил: — Ангелина жива и находится в госпитале «Кабрини» в Манхэттене на 19 стрит и Второй авеню. Мы узнали об этом семь дней назад. Сначала проверяли, затем решали, как вам сообщить, и вот поручили мне сделать это здесь и сегодня.
Я стоял перед ним, совершенно ошарашенный. Единственное, что я смог произнести:
— Так это получается — у вас снова бардак?
— Да, Слава! — вскрикнул он радостно. — У нас — бардак!
И засмеявшись, крепко сжал мой локоть.
Через десять минут мы, поднявшись на лифте, сидели в маленьком уютном служебном баре с видом на взлетную полосу и пили виски со льдом и дженджерелом.
У меня немного кружилась голова. Адреналин, неизвестно откуда взявшийся, бушевал в крови. Я боялся опять потерять Ангелину, еще не увидев ее. Хмель меня абсолютно не забирал. Выпив несколько дринков, мы перешли на «ты». Фреди — так я называл детектива Морсиано — усиленно пододвигал мне тарелочку с чипсами и солеными сухариками в виде тонких колец и каких-то латинских букв — видимо, классической американской закуской.
Во время террористической атаки лайнером в первый небоскреб-близнец Ангелина находилась неподалеку. Ей стало скучно на переговорах и она вышла из офиса. Но она не сообщила никому, что пошла немного прогуляться и купить чего-нибудь вкусненького у уличных торговцев. Решила выпить холодного лимонада и, быть может, просто посидеть на солнышке вдали от скучных разговоров и понаблюдать за колоритной манхэттенской публикой. Это ее и спасло, но не уберегло от дальнейших трагических последствий — увидев весь этот ужас и находясь в непосредственной близости от рушившихся зданий, женщина потеряла рассудок. И она, к сожалению, была тогда не одинока. Некоторые вскоре пришли в себя. Но Ангелина и теперь находилась в госпитале «Кабрини» для средних и тяжелых психически больных. Это был уже второй госпиталь. Вначале ее привезли в Квинс-Дженерал госпиталь, где вскоре у нее произошел выкидыш… При ней не было никаких документов, она ничего не понимала и была в беспамятстве. Ее приняли за югославку, по редким фразам, произносимым ею сквозь стиснутые зубы, а также по золотому православному крестику, обнаруженному на ее шее. Сильные психотропные лекарства дали свой результат, и уже через месяц она была переведена долечиваться в Манхэттенский госпиталь «Кабрини». Найти Ангелину в этой ситуации было практически невозможно. Это и дало шанс мне прилететь в Америку, хотя бы для того, чтобы поклониться праху своих близких. Именно так говаривал мудрый Львович. Вспомнив об этом, я рассказал о своем бывшем кураторе, которого потерял в аэропорту.
— Я думаю, у него сейчас настоящий «паник атак», — усмехнулся Морсиано. — Он тебя потерял, соответственно вся его деятельность поставлена под удар. В его расчеты и планы его хозяев входило вести тебя до последнего предела, через все юридические пороги. Цель — получение всего или хотя бы части наследства, оставленного твоей женой и ее отцом Алексом Переслиани.
— Но ведь куратор не знает, что Ангелина жива, — повысил я голос.
— Вот именно, пока не знает, — понизил в свою очередь голос Морсиано. — Ибо как только он узнает, ты автоматически снова становишься заложником, то есть лишним. Ведь за богатой наследницей могут найтись для пригляда дюжина близких и дальних родственников-опекунов. А неадекватное пока что состояние Ангелины не может серьезно рассматриваться как самостоятельное. Вот и выходит, дорогой Слава, что тебе лучше пока не видеться с этим бывшим куратором. По меньшей мере, до того, как вы не встретитесь с Ангелиной.