Обречённые жить
Шрифт:
Грязный Дик действительно верил в Бога, и слова Его о любви к ближнему многое для него значили. Конечно, в случае нужды, ни секунды не раздумывая, он проломит голову любому из них, но сначала, как и его демон, сделает всё, чтобы до этого не дошло. В общем, парни друг друга хорошо поняли, даже спелись, и Стужа естественным образом занял положение «доброго следователя» при Черныше. Он тоже, как и Чарли Ёрш, Весёлый Гарри, вёл строевую подготовку, но лишь в режиме подмены и больше упирал на физкультуру. Мальчишки не получали ни малейших поблажек, но отчаянно тянулись к нему, к его добродушным подначкам, непрошибаемой уверенности в себе, в них. В конце концов они чувствовали настоящую веру Дика, которая ни ему, ни им не оставляла места страхам и злобе.
А внешне, без лирики, им казалось, что с Диком просто интересно. Он, оказывается, досконально знает корабль, зубодробительные названия так и
И такой по-настоящему нужной! Пацаны, даже с вселенцами в мозгах, почти не смыслили в морском деле, без руководства моряков никак. Но у них свой взгляд на обучение, а у других, у Неждана и Плюша, например, совсем обратный. Учитывая характеры тех и других, не приходилось удивляться побочке учебного процесса, к примеру, судьбе Билли Бонса. И Стужа на авторитете «демона», заслужив знанием предмета уважение моряков, стал незаменимым. Если Неждан и Плюш всегда были только со своими пацанами, для Стужи все мальчишки стали его. Он не покидал палубу, выступая «вечным помощником» вахтенных начальников. Главное — моряки его стараниями были почти избавлены от необходимости общаться напрямую с отморозками неуправляемых джокеров. В его присутствии даже они превращались в улыбчивых, покладистых лапочек, и ребятишки просто отдыхали душами на реях. Невероятно, но им самим порой приходилось назначать себе наказания, консультируясь с Диком, кому, сколько и за что.
Одна беда — Стуже было никак не разорваться. Он не оставлял «Бродягу» ни на минуту — Плюшевый и Неждан держали своих пацанов при себе, а на других судах у них пока не было срочных дел. Он валился с ног — его, как и всех, касались занятия по судовождению, сигнализации, строевой — и не успевал. Один бы Стужа не вывез, конечно, к счастью это от него и не требовалось. Клановый дух, командные задачи — эти понятия успели стать частью сталкерских натур. Просто понимали они их по-разному, но, тем не менее, каждый в меру своего разумения работал на командный результат.
Пушок просто исполнял свой профессиональный долг психолога, при жизни волонтёра, социального работника в реабилитационном центре для больных химической зависимостью. И в профессиональном плане для него ничего не изменилось, ведь на встречах он первым делом говорил новичкам. — Запомните лица друг друга. Через год половина из вас умрёт, а через пять лет в живых останется лишь один из десяти. Такова статистика. Это касается, в том числе, и меня — стаж моей трезвости всего чуть больше года.
Прежде всего, он учил больных людей жить сейчас — не вчера, не завтра, а сию секунду — блин, да пока они живы, смерти нет! На корабле дураков его задача значительно упрощалась, подростки иначе жить не умеют. Его пацан, Эндрю Окошко, просто запретил думать о смерти, он сделал для Пушка главное — поверил в него. Поверил, не смотря на пьянчугу отца, от которого пацан сбежал из дому. Не смотря даже на пянчуг братьев, с которыми они грабили и, в конце концов, попались по пьяни. Пушок старался уже не за жизнь, а за совесть — наполнял жизни ребят по-настоящему интересным, развивающим контентом, будто всех их ждут долгие годы жизни и непростые испытания. За отправную точку он взял игру, благо у некоторых пацанов появились монеты, что остальными было воспринято как вопиющая несправедливость, требующая немедленного исправления. А выиграть же намного интересней, чем просто отобрать или стырить.
Простейшие игры и методы развода на бабло уже внедрялись Нежданом и Плюшевым, олицетворением подростковой банды при нормальной советской школе. Пушок взялся выправлять ненужный крен в развитии и через игру нашёл свой путь к ребячьим душам. Он придумал занятный психологический тренажер — русские шашки. Сам, фанат этой забавы, расчертил палубу, раскрасил деревяшки и устроил сеансы для всех условно отдыхающих. Правда, в его исполнении русскими шашки оставались недолго, очень скоро были внесены свои специфические пиратские поправки в регламент партий оттого, что играли исключительно на деньги. Игроки делали ставки и напряжённо думали. После воплей вокруг больших шахмат в городском парке странно воспринималась гробовая ребячья тишина и застывшие, безучастные лица. Любой возглас, жест, гримаса могли быть расцененными как подсказка со всеми печальными для подсказчика финансовыми последствиями. Он автоматически «проигрывал» обоим противникам — платил размер ставок из своего кармана, потому без серебра к шашкам не допускали. А что там делать даже с монетами? О, пирату везде найдётся, чем торговать и с кем поторговаться! В торгах за партию могли участвовать лишь те ребята, что стояли со стороны «своего» игрока. Занять сторону можно было один раз за одну партию. Шахматных часов, конечно, не было, потому обходились двухминутными склянками, ход обдумывался, пока песочек сыпется. Сделав ход, часы переворачивали — чем дольше думал, тем больше времени дал противнику на обдумывание. А если песок высыпался, партия продавалась. Ставка игрока не изменялась, но тот, кто предлагал больший откуп, мог доиграть партию. Свои монеты он досыпал в банк и забирал обе ставки, если выигрывал. На этом маленьком дополнении к правилам разыгрывались нешуточные драмы с захватывающими поворотами. Пацаны не спешили занять позицию, внимательно изучали присутствующих, оценивали ход партии. Торопливость и горячность неизбежно наказывались, ведь никто не запрещал пари на исход и никто не гарантировал, что партия не «разыграна» на публику и противники не играют на «один карман». А что такого? Ну, обман, война вообще — путь обмана, жизнь пирата — путь войны. И никто не обманывает простофиль, кроме их же глаз и самомнения. Истинная мудрость постигается лишь в шкуре осла, то есть на собственной шкуре. Главное — вырабатывает критическое отношение к действительности. Верь кому и во что угодно, но всё подвергай сомнению, и денежки только вперёд. Весь мир — театр, и люди в нём всякие, сдав шубу в гардероб, подальше прячьте номерок.
Глава 15
Главная и самая ценная помощь Командору пришла с неожиданной стороны, от, казалось бы, устранившихся от всего пиратского непотребства «нормальных» сталкеров. Зуб и Клык просто остались на «Подарке». Они сами и парни их, Угрюмый Джордж и Эб топор, не были нюнями с утончёнными натурами, особенно показавший себя натуральным карателем Зуб. Просто они не были мальчишками, ну, в намного меньшей степени, чем остальные — серьёзные, основательные, хозяйственные мужики. Они начисто игнорировали «Бродягу» и Командора со всеми детскими играми в пиратов. Руда являлся для них главой клана, и точка, никаких нахрен лордов! Даже Длинному Джеку хватило ума не нарываться, не лезть к дядькам с глупостями — заняты чем-то, и пусть их.
А занимались они уходом за живностью и всяческими вопросами вкусностей и удобств. Их мальчишки, засранцы, так и прилипли к ним ещё в М-е. Селяне посреди Атлантики умудрились организовать настоящую семейную ферму. Мальчишки под их суровым, немногословным, но чутким, человеческим, руководством возились со щенками, козлятами, цыплятами, особо доверенные лица были допущены к кроликам. Ну, а крысы, пиявки, жабы, опарыши и прочее воспринималось как неизбежные в любом хорошем деле осложнения. И если на любые другие «грязные» работы посылали в виде наказания, то за вахты на «Подарке» Руда устроил соревнования. Ребята с «Бродяги» стартовали сразу на двух шлюпках — проигравшие возвращались обратно за линьками. Но желающих рискнуть составить «очередникам» конкуренцию в «свободное» от вахт время не убавлялось. Ведь кроме милого пиратского сердцу сельского хозяйства на «Подарке» обитали гражданские. Живые, настоящие девчонки! Они с мамочками выхаживали больных, у парней всегда были приличные поводы для визитов. И как-то само собой естественно добрая тётка зашила приятелю сынка штанишки, а он с друзьями помог в хлопотах. Сначала дестилят из фляжек, потом шиллинги пошли в обмен на оладушки и варёные яйца. И капелькой сюра в этом благолепии стал пиратский хор при воскресной школе дона Алесио, почтенного владельца «Пеликана». Ну, ему ж ничего не стали объяснять, и он всё ещё немного сомневался, что его зафрахтовали не совсем правильные англичане.
К слову о неправильных англичанах, о близнецах. Они также отказывались что-либо понимать, все пиратские мерзости парни легко пропускали мимо сознания. Их носители оказались слеплены и замешаны на том же оптимизме пополам с авантюризмом. Эти милые подельники, ангельски трогательные курносые мальчишки повадились подрабатывать на похоронах незнакомых состоятельных жмуров. Начинали ещё в церкви, а уж когда прохиндеи, искренне скорбя, присоединялись к процессии, ни у кого не возникало вопросов, какого чёрта они тут делают? И надо ж было Тони Хапу тяпнуть у покойничка прям из ящика те часы! Вроде бы прошло удачно, и тикалки попались занятные, блин, с красивым гербом на корпусе. С ними их и взяли, Пью лопухнулся на утиралке бдительного джентльмена. Наследников часов сразу нашли, и вот незадача — бывший владелец закончил жизнь от пробития его затылка чем-то тяжёлым. А родственники заявили, что они б никогда не зарыли такую хорошую вещь вместе с не очень ими любимым дядюшкой. Заразы даже не переодели мужика, сэкономили на услугах, а самим было лень или некогда — так торопились зарыть того хмыря. Хотя полиции стоило бы задуматься об этакой поспешности, убийство и часики повесили на трогательную парочку — так богобоязненные души служивых потряс цинизм их ремесла.