Обреченные

Шорохов Владимир

– А что произошло? – извиняясь, спросил он у женщины, что прижимала платок к губам.

– А… а там ничего нет, – промямлила она и кивнула в сторону окна.

То, что там ничего не видно, Алексей и так уже знал, но что именно произошло и почему люди столпились и требовали от стюардессы объяснения, он не понимал. Постояв немного, он вернулся обратно к жене.

– Что сказали? – поинтересовалась она, даже не оторвав взгляда от книги.

– Туман или облака, говорят, на этой высоте его не должно быть, но ведь есть, было бы из-за чего поднимать шум.

– И все? – удивилась Валерия Ивановна и, закрыв книжку, удивленно посмотрела на мужа. – Это все?

– А

ты что хотела? Там облака, скоро пролетим, и будет чистое небо.

– Ну хорошо, – ответила она так, словно муж пообещал разогнать облака.

Кабина летчика

Командир самолета Конюхов отстегнул ремни безопасности, встал, чтобы размять ноги и, нагнувшись к стеклу, стал рассматривать странный туман. Он как-то смотрел передачу про авиакатастрофы, там говорилось о случае с Lockheed L-100-30, что произошло в 1980 году. Борт на пять минут попал в пепловое вулканическое облако, лобовое стекло так сильно было повреждено, что сквозь него ничего не было видно. Летчикам удалось в уголке окна найти нетронутое пеплом секло и совершить приземление. Но над центральной частью России нет вулканов, и никакого предупреждения об извержениях не поступало.

– Свяжись с землей, узнай, может это вулканическое облако, – попросил Конюхов второго пилота. – Если это так, то у нас проблемы.

Он сел на место и, проверив показания приборов, потянулся за инструкцией по аварийной ситуации.

– Что ответили?

– Ничего, – Мельниченко пощелкал тумблером и еще раз попробовал связаться с землей. – Опять ничего, они там что, вымерли?

Конюхов насторожился, он надел наушники и стал слушать все то, что было в наушниках второго пилота, но кроме статики, что часто бывает во время грозы, ничего не услышал.

– Связи нет, – неуверенно сказал Мельниченко и стал переходить с одной частоты на другую. – Кто-нибудь нас слышит, прошу, ответьте!

– Ты что делаешь? – возмутился Конюхов, понимая, что второй пилот не по инструкции связывается с землей.

– Никто не отвечает.

– Перейди на аварийную частоту, может у них проблема.

– Хорошо, – сухо ответил Мельниченко и опять защелкал пальцами, меняя одну частоту на другую.

«Что же это такое? – думал Конюхов. Были всякие ситуации, один раз выкатился за полосу, не успел затормозить, мокрый снег, что покрыл бетонку, сработал как масло. А другой раз кружили над Волгоградом, как раз стал командиром самолета, сжигали топливо из-за неисправности в шасси. Но чтобы вот так лететь на высоте в десять километров в сплошном тумане, это впервые. – Что же это такое? Почему нет связи? Может?… – в голове промелькнула глупая мысль, что началась война, и это последствие термоядерного взрыва. – Глупости, этого не может быть». Конюхов прислушивался к шипению в наушниках, а сам в это время лихорадочно листал инструкцию по экстренной ситуации в полете.

– Тихо, не отвечают, – сообщил второй пилот, но не перестал щелкать тумблером.

– Понял. Может ты сталкивался на учениях с чем-то подобным? – Конюхов знал, что Мельниченко летчик в третьем поколении, его дед служил в морской авиации, а отец после армии перешел на внутренние линии.

– Я не слышал о подобном. Может зря мы кипишь подняли, что из того, облака, мы что, раньше их не видели, приборы работают, двигатели тоже, все в норме.

– Но нет связи с землей.

– Мало ли что, может обед, сбой, – предположил второй летчик и опять стал переходить с частоты на частоту.

– Шутник. Один раз в Минске прилетели, жутко трясло, стоим ждем, вот уже скоро пассажиры пойдут, а нам топливо не дали. Связываюсь с вышкой, говорю, борт такой-то, топлива мало, а он с удивлением, я вас на радаре не вижу. Ты представляешь, я на земле, а он меня в небе ищет.

– А что в инструкции сказано? – поинтересовался Мельниченко.

– Снижение.

– Значит начнем снижаться?

– Да, но зачем, ведь у нас ничего не произошло, все в штатном режиме, то, что облака на этой высоте, не повод для снижения.

– Значит держим эту высоту? Или немного спустимся, все же надо выяснить, что это такое.

– Нет, остаемся на этой высоте, повода для снижения нет.

Раздался сигнал от бортпроводника.

– Андрей Геннадьевич, – голос Гусенковой Кристины был явно встревожен, – тут пассажиры, они переживают из-за того, что происходит за бортом.

– Объясните, что облака, приземлимся вовремя.

– Я уже говорила, но похоже это их не убедило.

– Хорошо, я сейчас поговорю.

Пилот отключил связь, поправил наушники и нажал кнопку для связи с салоном.

– Дамы и господа, с вами говорит капитан самолета Конюхов Андрей Геннадьевич. Вы стали свидетелями очень редкого природного явления, когда сплошные облака поднялись выше десяти километров. Полет продолжается в штатном режиме, приятного завтрака, посадка по расписанию.

Палец нажал кнопку, и связь с салоном прервалась.

– И это все? – удивился второй летчик. – А то, что пропала связь с землей?

– Ты когда-нибудь видел панику на борту? – Конюхов внимательно посмотрел на Мельниченко, тот пожал плечами. – А я видел, был у меня один пассажир, решил покурить в салоне, потом драка и экстренная посадка. Нет уж, двигатели работают, летим дальше, может у нас что-то с оборудованием, надо разобраться. Ты пробуй связываться с землей, а я просмотрю инструкции.

3. Начинаем снижение

Салон самолета

Евгений пять лет назад вышел на свободу, сидел за разбой, он не хотел тогда участвовать в налете, но то ли выпил больше, чем требовалось, то ли заиграло воображение, что стал суперменом. Его друг Бурков служил в инкассаторах, часто делился случаями из своей практики. Там было все рутинно, но иногда происходили неординарные эпизоды, как забыли мешок с деньгами или, споткнувшись, теряли оружие. Вот тогда и созрел план ограбить инкассатора так, чтобы никто не пострадал. Все было сделано четко, Евгений даже поверил, что их упустили, но он ошибался. Уже через день за ними была установлена слежка. Арест, суд и колония. Но он хорошо запомнил то ощущение, когда держал в руках пачки из пятитысячных купюр. Таких денег он никогда не видел и никогда не сможет заработать. Появилась злость на людей, которые могли зашибать и жить, как говорили, на широкую ногу.

За примерное поведение его выпустили раньше срока, но желание еще раз прикоснуться к деньгам у Евгения осталось. Вот он и устроился на работу в коллекторское агентство, что занималось сбором долгов. Тут было чем поживиться, не все шло по маслу, иногда в ход шли кулаки, угрозы и даже поджоги, но главное – он получал свое, а порой намного больше. Именно то, что его и привлекало в этой непростой работе. Евгений понимал психологию должника, он действовал ласково, входил в доверие, и когда узнавал, чем можно поживиться сверх требуемого, начинал действовать. Так у Евгения появилась машина, потом два земельных участка, доля в компании. Ему давали деньги, чтобы он оттянул сроки по выплатам, и он это делал.