Обреченные

Шорохов Владимир

– Хорошо.

Конюхов был рад, что его помощник отошел, но теперь приходилось за ним присматривать, нестабильность в поведении могла дорого стоить.

– Вызывали? – в кабину вошла старшая стюардесса.

– Кристин, наша проблема не пропала, мы так и не знаем, где летим, земли не видно, связи и радиомаяков нет. Мы спускаемся в слепую, я сейчас сделаю объявление, надо предупредить пассажиров, а ты все проконтролируешь.

– У вас все получится.

– Хотелось бы верить, даже если

выйдем из облаков, я не могу найти посадочной полосы, наверное придется садиться…

– Значит так надо, – Кристина еще пять минут назад тряслась от страха, но теперь говорила спокойно. Мысленно уже смирилась с тем, что ее дома никто не ждет, и она стала чужой, отверженной. Кристина как-то думала умереть в небе, это лучшее завершение ее летной карьеры, пусть это не подвиг, но так она поставит точку в своей никчемной жизни.

Открылась дверь, вошел второй пилот.

– Ничего, все так же чисто.

– Ладно, я сейчас сделаю объявление. Кристин, иди в салон, ты им сейчас будешь нужна.

Стюардесса быстро вышла и, подойдя к своей напарнице, тихо сказала:

– У нас проблема.

– Это серьезно? – Лиля тут же перекрестилась.

– Ты с ума сошла, – Кристина задернула шторку, что бы никто из пассажиров не видел, что сделала стюардесса. – Да, серьезно, сейчас будет объявление, иди во второй салон.

Почему-то Кристина была рада тому, что происходило, может тогда муж подумает, что зря заменил ее другой женщиной. Она посмотрела на часы, обычно их уже никто не носил, но это был подарок ее дочери. Часы пластиковые, дешевые, но это все, что было у Кристины от Светы.

– Дамы и господа, – голос командира самолета был сдавленный, Кристина это сразу почувствовала. – Мы начинаем посадку. На борту самолета возникли неполадки, – пассажиры, что до этого гудели, предвкушая конец трехчасового полета, резко затихли. – У нас нет связи, приборы не показывают аэропорт, мы не видим землю. Сейчас начнется снижение, вы это уже почувствовали. Прошу вас следовать указаниями бортпроводников, пристегнуться. Спасибо за внимание.

– И это все? – крикнул кто-то из пассажиров.

Кристина словно проснулась от спячки, вышла в салон и, подойдя к женщине, властно указала пальцем, чтобы она села на место.

– Успокойтесь! Всем пристегнуться, приготовиться к аварийной посадке. Убрать с колен все лишнее, сумки под ноги, проверьте столики, спинки кресел выпрямить.

– А можно водички, я…

– Сейчас, сидите и не вставайте.

Женщина лихорадочно рылась в своей сумочке, выискивая успокоительные таблетки.

– Почему не свяжутся по запасным частотам, ведь наверняка есть какая-то альтернатива? – спросил мужчина, что сидел у окна и внимательно следил за тем, как проплывают облака.

– Командир делает все, что в его силах, думаю, он знает про эти частоты. Прошу, сумку уберите. Все будет хорошо. – Кристина подошла к мужчине, что раньше приметила и, нагнувшись, сказала: – Не могли бы вы помочь задвинуть тележку, у нас заклинило.

– Да, без проблем, где?

– Идемте за мной.

Как только Кристина зашла на кухню, она чуть выкатила тележку и кивнула на нее мужчине.

– Вас как зовут?

– Демьян, – он чуть надавил на тележку, и она плавно закатилась в нишу. – Вот и все. Может еще что-то?

– Да, у меня к вам просьба, если вдруг в салоне начнется паника, помогите мне.

– О, это я запросто. А насчет посадки, серьезно все плохо?

– Не думаю, но я на всякий случай. Спасибо, что согласились помочь, а теперь прошу, вернитесь на место и пристегнитесь.

Демьян ушел, он явно был доволен, что его выбрали в роли воздушного шерифа. Мужчина вернулся на свое место и, покрутив головой во все стороны, заметил, как кто-то просил у бога прощения, а кто-то обнимал соседа, а кто-то вот-вот сорвется и заорет от страха.

Вернулась Лиля и села на откидное кресло, что располагалось у входного люка.

– Там все хорошо?

– Да, я волнуюсь, что будет если…

– Никакого «если», все будет хорошо, просто верь в это. И не забывай, на тебя смотрят наши пассажиры, ты будешь паниковать, и они тоже.

– Я понимаю, но как-то не хочется вот так…

– Ты не умрешь и своему Николаю еще накостыляешь. У тебя все будет хорошо и деток нарожаешь.

Самолет тряхнуло, на секунду все затихли, даже те, кто молился, а потом по салону прокатился гул голосов. Кристина не верила в бога, даже если он есть, то рассматривает землю как свой террариум, где бегают людишки, плодятся, умирают. Он только следит за тем, чтобы популяция не вымерла, вот и все, а до нее ему нет никакого дела. Самолет качнуло, он словно с горки стал скользить вниз, и вдруг турбины резко загудели, тело вжалось в сиденье, и самолет стал набирать высоту.

«Ну, все», – промелькнула мысль, и Кристина закрыла глаза. Ей стало спокойно, что ее жизненные мучения на этом закончатся, вспомнила счастливые глаза дочки. Тогда Кристина вернулась из Бейрута, привезла огромную сетку мандарин и большой ананас, а еще целую пачку малиновой жвачки.

Турбины то надрывно гудели, то затихали, и тело становилось невесомым, то опять начинали гудеть, выжимая из себя всю мощь. Кристина посмотрела на часы – 9:50, через пять минут должна быть посадка, но прошло десять минут, а она так и не почувствовала, чтобы вышли шасси. «Дело плохо, – промелькнула мысль, – теперь точно аварийная посадка».

Конец ознакомительного фрагмента.