Обреченный трон
Шрифт:
Золотые ворота перед Дворцом Душ открылись, и перед нами остановилась гребаная лошадь с каретой, чтобы отвезти нас к дверям дворца. Это была долгая прогулка, но это дерьмо всегда казалось мне ненужным.
Ксавьер обменялся со мной взглядом, закатив глаза так, чтобы никто не видел, а я запрыгнул в эту чертову штуку и сел на сиденье, пока камеры продолжали вспыхивать как сумасшедшие, пока нас увозили.
Я накинул на нас заглушающий пузырь и громко вздохнул.
— Не знаю, сколько еще смогу выдержать, — прорычал я, ощущая жар в ладонях, когда мой огненный Элемент переместился на поверхность кожи.
— Я знаю. Я тоже ненавижу необходимость приходить и видеть его, но
— Я чувствую себя таким чертовски бесполезным во всем этом. Почему мы не можем поймать чертову передышку? — с горечью спросил я. — Куда бы я ни посмотрю, люди, которых люблю, страдают от этого монстра, а мы даже не можем выступить против него публично. Он держит меня за яйца, и чем дольше это продолжается, тем более безрассудным мне хочется стать. Может, мне стоит войти во дворец, наброситься на его психованную задницу и перекусить его пополам, пока он даже не понял, что произошло.
— Ты знаешь, что все произойдёт не так, — грустно сказал Ксавьер. — Тори встанет между тобой и Кларой, и тогда…
— Я знаю, — огрызнулся я, ненавидя себя за то, что сейчас веду себя с ним как мудак, но это бесполезное чувство заставляет меня быть худшей версией самого себя.
Ксавьер похлопал меня по руке, и я вздохнула, заставляя себя собраться.
Карета остановилась перед дверями дворца, мы вышли из нее и направились внутрь, пока два швейцара распахивали двери. Мы последовали за дворецким отца, Дженкинсом, когда он произнес формальное приветствие.
Клянусь звездами, я ненавижу этого старого ублюдка. Он видел многое из того, что отец делал с нами на протяжении многих лет, и, клянусь, он получал от этого удовольствие или что-то в этом роде. Его лишенное выражения лицо никогда не выдавало его чувств, но не раз, когда он находил меня истекающим кровью на полу после одного из отцовских побоев, в его глазах появлялся дикий огонек, который говорил мне, что он никогда не будет тем, кого я могу попросить о помощи. Я не знаю, что сделал мой отец, заслуживая такую непреклонную преданность с его стороны. Возможно, это было не более чем восхищение больным и садистским существом, ответственным за появление меня на свет, но что бы это ни было, я не желаю ему ничего, кроме зла.
Наконец мы прибыли в обширный тронный зал, и мне пришлось заставить себя не реагировать, когда я обнаружил, что отец сидит на троне из темного камня, спинка которого имеет форму пятидесяти голов Гидры — Орден Дикого Короля.
Рокси сидела на ступеньке у его гребаных ног, как собака, в черном платье со шлейфом, и Дракон во мне гневно дернулся при виде ее. Она слегка вздрогнула, увидев меня, и мои зубы сомкнулись, пока я пытался сдержать свой гнев.
Клара сидела на подлокотнике трона, гладила волосы отца и целовала его шею, а он, казалось, даже не замечал ее присутствия, его холодный взгляд был прикован ко мне и Ксавьеру, когда мы подошли. Мама стояла по другую сторону от него в изумрудном платье, идеально накрашенная, как всегда, с выражением лица пластмассовой куклы, которое я так ненавидел. Мать Лэнса, Стелла, стояла рядом с ней, вся в черном, как готическая кукла Барби, с жестокой улыбкой на губах, внимательно наблюдая за мной и Ксавьером.
— Серьезно? — прорычал я, когда Дженкинс вышел из зала и дверь за ним закрылась. — Захвата трона было недостаточно? Тебе нужно еще и Вега посадить у своих ног?
— Я могу заставить ее сосать мой член, если ты считаешь, что этого недостаточно, — ответил отец с жестоким изгибом губ, и мне потребовалось все, чтобы не наброситься
Рокси подняла голову, чтобы посмотреть на него, медленно моргнула и пожала плечами. Моя девушка ударила бы его по яйцам за то, что он даже подумал об этом, и я ненавижу видеть ее такой, блядь, равнодушной к этому предложению. По крайней мере, я могу радоваться, что она не проявила особого энтузиазма, хотя мое нутро сжалось от мысли, что он заставит ее сделать это.
Клара зашипела, как змея, и собственнически провела рукой по груди отца.
— Папочка не трахает шлюху, — прорычала она, и Стелла прищелкнула языком, сузив глаза на дочь. — Я — любимица. Я единственная, кто может его так ублажать.
При этих словах мои легкие словно разжались, а облегчение волной накатило на меня. Я сводил себя с ума, беспокоясь об этом, ночь за ночью размышляя, не заставляет ли он ее отдавать свое тело ему, и ненавидя себя больше, чем можно передать словами, за то, что не сумел спасти ее. Это был мой худший страх за нее за все те ночи, которые она провела взаперти по его милости, и хотя я знал, что она должна была столкнуться с таким количеством жестокостей с его стороны, тот факт, что он не насиловал ее, вызвал во мне чувство облегчения. Я сглотнул, сдерживая нахлынувшие эмоции, и беспомощно посмотрел на Рокси, страстно желая просто схватить ее и увезти подальше от этого места. Я бы все отдал, чтобы сделать это. Чтобы просто подхватить ее и бежать, бежать и бежать, пока Солярия не станет лишь далеким воспоминанием о кошмаре, от которого мы сбежали, и я буду знать, что она наконец-то в безопасности.
— Пока, — сухо добавил отец. — Мне пришло в голову, что бедная Роксания находится в затруднительном положении при новом режиме. Поскольку скрещивание объявлено вне закона, а мужчин Фениксов в настоящее время не существует, она не может иметь потомства. Я подумываю сделать исключение для почти вымерших Орденов, как ее. И конечно, Дракон с нашим огненным даром и способностью летать, не говоря уже о нашей огромной силе, был бы для нее самой близкой парой. Ребенок, унаследовавший любой из Орденов, по крайней мере, будет могущественным, даже если его кровь будет смешанной.
— Ты же не можешь всерьез думать о том, чтобы заставить ее родить ребенка? — потребовал Ксавьер, и я напрягся, когда ненавидящий взгляд отца переместился на него.
— Следи за своим языком, коротышка, — огрызнулся он. — Я еще не решил, что делать с такими аномалиями, как ты. В твоих жилах течет кровь Дракона, чистая, как родниковая вода, и все же ты превращаешься в чертову лошадь, когда перекидываешься.
Клара громко захихикала, глаза матери сверкнули от едва сдерживаемых эмоций, но Ксавьер лишь высоко поднял голову и принял оскорбление, как и подобает Фейри. Любой мог видеть, насколько он чертовски силен во всех отношениях, и отцовская ерунда с Орденами не могла этого изменить.
— У меня есть для тебя несколько пар, но, конечно, я не могу рисковать и тратить на тебя самку Дракона из хорошего выводка, если ты можешь передать этот факт. Поэтому пока что ты останешься таким, какой есть.
Никто из нас ничего не ответил на это, вероятно, потому что мы были просто рады, что он не нашел чертову Милдред, чтобы приковать Ксавьера. И все же.
Глаза матери сузились, когда она слушала наш разговор, но она не открыла рта и не сдвинулась ни на дюйм, заставив меня задуматься, не наложил ли отец на нее новое Темное Принуждение. На самом деле, мне не нужно было задаваться этим вопросом, я знал, что старый ублюдок сделал бы это без раздумий.