Обреченный трон
Шрифт:
— Но в ответ на твой вопрос о вариантах оплодотворения Роксании, я все еще не определился. Возможно, ты хотел бы поместить выводок в ее живот, Дариус? В конце концов, твоя кровь не запятнана, и у меня нет особых возражений против того, чтобы ты стал отцом бастардов, пока ты производишь прекрасных наследников Драконов с Милдред. Я уверен, что Роксания будет к тебе благосклонна, если я прикажу ей быть таковой. Не так ли?
Рокси перевела на меня свои темные глаза, и нельзя было не заметить дрожь страха, пробежавшую по ее телу при мысли об этом. Мое сердце сжалось, когда я увидел это. Что он сделал,
— Ты забываешь, что звезды не позволяют нам находиться рядом друг с другом, — огрызнулся я. — Так что даже если ты и захочешь заставить нас сделать это, звезды никогда не позволят этому случиться.
— Ты прав, — вздохнул отец, откинувшись на спинку трона и взявшись за головы каменных гидр, создававших подлокотники кресла. — Полагаю, если я решу осуществить эту идею, мне придется самому засадить в нее этих ублюдков.
Клара громко зарычала, и тени поднялись по комнате, когда она бросилась к Рокси, как будто это она предложила, но отец успел поймать ее за руку и остановить.
— Я не принимал такого решения, любовь моя, — твердо сказал он ей. — Ты по-прежнему моя любимица. Но ты перестанешь ею быть, если нападешь на моего питомца.
— Я могу дать тебе бастардов, если ты хочешь их, папочка? — предложила она, и он холодно рассмеялся, после чего оттолкнул ее и встал сбоку от трона, глядя в сторону от нее.
— Какая мне польза от бастардов Вампиров? Ваш Орден так же обычен, как сажа, и стоит гораздо меньше. К тому же, внутри ты — пустота тьмы, Клара. Я могу только представить, но ты все равно бесплодна.
Лицо Клары исказилось от боли, и она разрыдалась, а затем вскочила на ноги и рванула прочь от нас, а вокруг нее в море тьмы клубились тени. Она побежала вверх по лестнице в конце огромного тронного зала, и ее рыдания эхом доносились до нас, пока она мчалась прочь.
Долгое время никто ничего не говорил, и мне даже стало почти жаль Клару. Не то чтобы она заслуживала чего-то меньшего, чем мучительная смерть за свою причастность ко всему тому злу, которое мой отец принес на Солярию, но иногда я задавался вопросом, осталось ли в ней хоть что-то от сестры Ориона. Тем более, когда я сам так уверен, что Рокси все еще заперта в пустом сосуде, который сейчас стоит передо мной. И моя девочка не провела годы в одиночестве в Царстве Теней, так что гораздо более вероятно, что она все еще была по своей сути искажена.
— Я успокою ее позже, Ваше Высочество, — промурлыкала Стелла, огибая трон и поднимаясь по ступеням, занимая место Клары слева от моего отца. Она провела рукой по его руке, и по его взгляду я подумал, не трахает ли он ее тоже, несмотря на то, как он отшил ее на днях. Ебаный ад.
— Я вызвал вас домой не ради возможности провести эту захватывающую беседу, — сказал отец, когда рыдания Клары стихли вдали. — Сегодня я намерен начать очищение Солярии от всех ее проблем, и звезды направили меня к первому и самому достойному делу, которое требует моего внимания.
— Тебе не нужно при нас нести чушь про звезды, — сказал я низким голосом, глядя на него. — Мы все знаем, что ты просто психопат с манией величия,
— Ты не посмеешь так неуважительно относиться к королю! — воскликнула Стелла, но отец заставил ее замолчать, покачав головой.
Пальцы отца сжались в кулак, когда он посмотрел на меня в ответ, но вместо того, чтобы ударить меня самому, как я ожидал, он кивнул Рокси, которая немедленно поднялась на ноги.
Тени затуманили ее глаза, пока я не увидел в них только черноту, когда вокруг нее поднялся густой туман темной силы.
— Пожалуйста, не надо, — взмолился Ксавьер рядом со мной, пытаясь встать передо мной, но я просто щелкнул пальцами, создавая лассо из магии воды, оттаскивая его от меня, пока она не успела нанести удар.
Может, у него и было три Элемента, но он очень слабо их контролировал, и у него не было возможности отбиться от моей магии.
Тени ударили меня прямо в грудь, когда Рокси вонзила их в меня, и я застонал, принимая удар, отказываясь даже защищаться от них, принимая боль, которую она вгоняла в мое тело. Мне было все равно, что со мной теперь будет. Я заботился только о том, чтобы сделать все возможное, чтобы спасти ее от него.
Темнота затопила мое зрение, когда боль от тысячи порезов, впивающихся в меня изнутри, заполнила мое тело, и я опустился на одно колено, борясь за то, чтобы оставаться в сознании.
В тот момент, когда я был уверен, что потеряю сознание от мук, кулак врезался мне в челюсть, и я был опрокинут на спину, после чего тяжелый ботинок врезался в мой бок снова и снова, попадая и мне в лицо.
Я выругался, стиснув зубы от нападения отца, и перекатился на бок, как раз когда Рокси вытащила из меня тени.
— Вылечи его и приведи в приличный вид, прежде чем присоединиться к нам на балконе, — раздался голос отца издалека, и я застонал от боли, опустившись на руки и колени, выплюнув полный рот крови, когда процессия шагов удалилась из комнаты, а Стелла пробормотала что-то о том, что я должен научиться уважению.
Мягкая рука схватила мой подбородок, и я удивленно посмотрел на Рокси, обнаружив, что вместо мамы там была она, с любопытством наклонив голову в одну сторону, пока исцеляющая магия скользила от ее пальцев по моей коже.
— Ты действительно ничего не помнишь? — спросил я ее, чувствуя вкус собственной крови на губах.
Я опустился перед ней на колени, ее прикосновение пробудило каждую ноющую частичку моего сердца, но когда я присмотрелся, ничто в ее выражении лица не говорило о том, что она вообще меня знает.
— О чем? — спросила она, ее взгляд был холоден, выражение лица пустым. Кроме мерцания страха, которое она иногда направляла в мою сторону, я больше ничего от нее не получал, и это было как-то более мучительно, чем если бы она рыдала и была сломлена более очевидным образом. Будто она больше не была собою. Будто каждая упрямая, раздражающая, несносная, вызывающая привыкание, восхитительная, прекрасная частичка ее исчезла. Будто она мертва. А я был тем, кто убил ее. Отец явно держал ее в тисках Темного Принуждения, а также теней и всего того, что он, мать его, сделал с ней, заставляя ее бояться меня, а я потерян, не имея возможности бороться с этим ради нее.