Обретая Бога
Шрифт:
– Аня, а эта любовь, ну или чувство, которое ты испытываешь к моему внуку… – Иван Петрович замялся, не зная, как лучше сформулировать вопрос. – Ну…
– Не стесняйтесь пожалуйста, о чем вы хотите спросить? Забыли? Ничего страшного… Я пока покажу вам кое-что… – девушка улыбнулась и вытащила из сумочки портрет Алекса. – Знаете, даже признаваться неудобно. Но вам я откроюсь. Вот этот портрет я ношу с собой не просто так. Он для меня как икона. Бывает, если мне страшно, то я на него молюсь…
Профессор не удержался и хлопнул рукой по подлокотнику:
– Аня, дорогуша! Ну это же грех! Не сотвори себе кумира! Неужели эти слова ни о чем тебе не говорят?
Она улыбнулась блаженной
– Я знаю, Иван Петрович… Но ничего не могу с собой поделать. Кажется, скажи он мне, чтобы я бросилась с моста, так я послушаюсь. Это же и есть настоящая любовь? Правда?
Профессор расстроенно махнул рукой:
– Любовь, значит любовь. Не понятно только, почему же тогда, на третьем курсе Алекс не вызывал у тебя таких восторгов?
Она всплеснула руками:
– Я просто не доросла до его величия! А сейчас… Кем бы я была без него?..
– А кем, кстати? – профессор уже не мог остановиться. Ему хотелось узнать, до чего могут довести ранее нормальную девушку эксперименты его внука. – Кем бы ты была, если бы вдруг вы не встретились сейчас. Да и вообще, как это произошло?
Аня заулыбалась и спрятала фотографию обратно. Казалось, она счастлива, что нашелся человек, которому она может исповедоваться в своей вере.
– Да никем бы я не была… Ущербным человеком, которому неведомы такие вершины чувств. Но на мое счастье Алекс позвонил мне неделю назад и пригласил в кафе. Я в тот день была расстроена. Мы недавно расстались с моим женихом, но он иногда продолжает звонить и портить мне настроение. Так было и в тот вечер. Так что я согласилась. Мы встретились. Сначала поболтали о каких-то общих знакомых. Потом Алекс заказал мне пирожное. Да, такое красивое с розочкой. Он даже сходил к шеф-кондитеру, объяснил, как розочка должна выглядеть. Меня сначала это как-то неприятно удивило, а потом я ее попробовала и просто в умиление пришла от его заботы. Вообще, в тот вечер будто что-то произошло. Сначала я увидела Алекса и только удивилась тому, как он преобразился. И не было у меня никакой вспышки любви, чего-то особенного… А потом, когда мы поели, я вдруг будто все увидела в ином свете. И поняла, что теперь полностью принадлежу ему.
Иван Петрович попросил Аню сходить на кухню и сделать ему мятный чай. Оставшись в одиночестве, он погрузился в свои невеселые мысли. Значит, Алекс сунул чип в кремовую розочку. Получается, что эта девочка даже не знает, что стала жертвой эксперимента. Интересно, а он подключил систему слежения? Или ему достаточно ее овечьей преданности, чтобы делать выводы? Да, если представить себе, что его внук создаст толпы таких вот фанатично верующих в него людей, то станет… Да, он уподобится Сёко Асахаре, основавшему секту Аум Синрикё, а потом так же печально закончит свой путь. Только вздернут его не власти, а какие-нибудь криминальные деятели, которым он перейдет дорогу. И этот бред он называет религией? По сути это преступление против Бога. Это ересь, за которую в средние века сжигали на кострах. Как же все это остановить?
Аня принесла чай и снова села в кресло. Не успели они продолжить разговор, как вернулся Алекс. Он был в отличном настроении и весь сиял.
– Как дела? – он сел на край стола и гордо посмотрел на деда. – Вы подружились?
– Более чем! – профессор рассмеялся. – Мы уже начали составлять список гостей для вашей свадьбы, – этими словами он хотел поддеть Алекса, но оказалось, что наоборот попал в точку.
– Так это прекрасно! Мы и впрямь недалеки от женитьбы… Ане же предстоит стать моей верной соратницей в грандиозных свершениях, поэтому нам лучше быть связанными узами брака, – он посмотрел на свою девушку и улыбнулся. – Анечка, дорогая, иди пока в мою комнату, а я скоро к тебе присоединюсь.
Когда она вышла, Алекс как обычно сел на корточки возле деда:
– Она тебя впечатлила?
Иван Петрович еле сдержался, чтобы не ответить, что впечатлила его не она, а то во что ее превратил «Пси-фактор», но сдержался. Ему требовалось больше информации и времени на раздумья, чтобы догадаться своими старческими мозгами, как найти выход из всего этого кошмара.
– Алекс, я более, чем впечатлен. Ты не только получил доказательство своей гениальности, но и любящую женщину, которая готова умереть за тебя. Ловкий ты парень, вот, что я могу сказать, – он похлопал внука по руке и заставил себя рассмеяться. – Теперь, как я понимаю, ты будешь без специальных приспособлений изучать силу ее веры и любви? Так что, как говорится, «не беспокоить». Что ж, дело молодое и вполне нормальное. Только вот мне тут будет совсем скучно… Может, я начну без тебя смотреть, что стало с нашей последней испытуемой, а ты это сделаешь, когда у тебя будет время?
Для Алекса такая идея была подарком судьбы. По крайней мере он так сказал и быстро наладил компьютер, чтобы Иван Петрович мог беспрепятственно изучать, что стало с их любительницей сравнительного богословия.
После этого он ушел к своей подопытной Ане, а Иван Петрович продолжил рассуждения в ожидании ночи, когда можно будет запускать систему слежения.
Как остановить античеловеческие опыты Алекса? Убить его, заставив случайно проговориться о том, что он принял таблетку? И что тогда? Лишить жизни собственного внука ради торжества справедливости? Нет! Эту идею Иван Петрович отбросил, как порождение исстрадавшегося разума. Но что же делать? Есть ли вероятность, что внук создал какой-то антидот, который не просто прекращает действие таблетки, но и полностью исправляет все нарушения в мировоззрении, которые произошли до этого? Алекс неоднократно говорил, что такого не существует. Но если поставить на карту свою жизнь? И, к примеру, сказать, мол, да, я выпил твою таблетку, но забыл о том, что надо помалкивать, и пошел на исповедь, где автоматически рассказал все священнику. Может тогда Алекс пожалеет деда и даст ему противоядие, существование которого так тщательно хранит в секрете? Хорошая идея. Только есть в ней один изъян. Если никакого антидота нет, то придется умереть, и тогда Алекса к нормальной жизни уж точно возвращать будет некому.
Так в горьких раздумьях Иван Петрович провел несколько часов, а потом пошел спать, не забыв включить компьютер и надеть браслет с системой слежения.
Часть IV. Сравнительно богословие
* 1 *
Уже во дворе профессорского дома Алина поняла, что напрасно ввязалась в этот эксперимент. У нее дико заболела голова, начался приступ тошноты, по телу пошли легкие судороги.
– На вокзал я в таком состоянии не доеду, – прошептала она сама себе. – Билеты пропадут, да и ладно. Надо решить, что делать сейчас … – она шатаясь вышла на проспект, взяла такси и поехала домой.
Необходимо все хорошенько обдумать. Итак. Этот «Пси-фактор» начал действовать. Она вошла в комнату и остановилась в дверном проеме. Что она чувствует, кроме физического недомогания? Алина посмотрела на висящую в углу православную икону, потом вытащила из сумочки портрет Папы Римского Иоанна Павла Второго и сравнила ощущения. Вне всякого сомнения, ее истиной верой был католицизм. Теперь, благодаря таблетке она это знала точно. Но что ей с этого? Если так пойдут дела, то отпевать ее все равно будут по православному обряду, так как ни в какие католики ей уже не суждено будет перейти. Как же быть?