Обретая иллюзии. Иллюзия 2
Шрифт:
– Кофе для будущей госпожи?
Господин Джамал проявил ко мне очередную любезность. Ему вовсе не зазорно было это делать, невзирая на менталитет, отличный от моего, а также игнорируя непреодолимую пропасть между нашими статусами.
– Если можно…
От навязанной мысли, что в этом месте, помимо дикарей и маньяков, имелись спокойные и адекватные персонажи, да ещё и признающие меня женщиной, а не пустым местом, я ещё ниже склонила голову. Спряталась от него, растерявшись на порядок выше. Не ожидала к себе подобного отношения.
Теперь, помимо стыда, мной одолевало ещё и чувство духовной опустошенности, а также психологической слабости, неразвитости по сравнению с этим человеком.
Господин Джамал пододвинул ко мне одну из чашек с черным кофе, от которого стоял невероятный аромат по всему кабинету, и завел разговор, постепенно переходя к интересующей его теме.
Взялся незаметно наседать и обрабатывать меня, иными словами. Как самый настоящий лидер секты, с которой вполне можно было провести аналогию в отношении игры "Иллюзия".
– Я проникся тем, сколько ты выстрадала и ради чего пришла сюда. Мне искренне жаль тебя, девочка.
Господин Джамал со своей чашкой кофе откинулся в кресле, с неподдельным любопытством изучая моё лицо. Пока то было без видимых изменений.
– Ужасная жизнь, которая несправедливо далась тебе, уничтожает твою уникальную личность куда стремительнее, чем кажется на первый взгляд. – господин Джамал активно следил за моей реакцией. – Ты тратишь себя на того, кто этого совершенно не достоин. Что он сделал с тобой? Я говорю о твоём муже Андрее. Он тебя изуродовал внешне, однако в душе ты пока что осталась очень красивой. Ты любишь свою дочь и готова ради неё на всё. Ты непорочная и покорная. Ты умна и милосердна. Совесть твоя чиста перед Богом и перед людьми. Ты хорошая женщина, мечта многих из нас. У тебя большое сердце, ты не алчна и не продажна, как большинство девок в нынешнее время. Скажу больше. Ты одна из тех настоящих обездоленных, ради которых и создавалась концепция "Иллюзии". Мой прадед был основателем её старой версии, а я – создателем игры, как таковой. Старой доброй "Иллюзии", до той поры не модифицированной сыном на свой лад. Сейчас моя игра, моё детище превратилось не пойми во что. Сын непонятно, с какой целью, подбирает буквально с мусорного бака падших женщин, склонных к алчности и лицемерию. Они двуличные, пустые, поверхностные, не одарённые гордостью, и с ними нельзя обращаться по-хорошему. Об них следует ноги вытирать, ибо они не заслуживают к себе лучшего отношения. А главное – они сами не хотят того, чтобы их уважали. А ты совсем иная, девочка. Ты удивительная. Как твое имя, прекрасная?
– Катя. – я взяла чашку и сделала небольшой глоток кофе.
Это далось осуществить с некоторым трудом, так как пальцами моими, предчувствующими грядущие и неладные изменения в моём скором будущем, постепенно овладевал тремор.
– Катя. – господин Джамал покачал головой в знак отрицания существующего. – Я бы предпочел называть тебя Айша. Позволь так себя называть. Не возражаешь?
Я не выразила недовольства против его предложения.
Тогда господин Джамал достал из ящика стола какую-то ткань темно-синего цвета с серебристым отливом и подошёл ко мне сзади.
– Я хочу кое-что подарить тебе. Эта вещь мне очень дорога, так как связана с неосуществившейся мечтой. Посмотри, какая красота.
Он бережно развернул передо мной подарок.
Это был платок. Красивый, дорогой и с ненавязчивыми узорами. Но платок…
– Платок украшает любую женщину. Он подходит всем без исключения, придает шарм и таинственность, создаёт интригу и пробуждает здоровый интерес. Глядя на женщину в платке, у мужчин складывается о ней совсем иное впечатление. Примерь. Позволишь помочь тебе?
Господин Джамал не дождался ответа и сам набросил платок мне на голову. Что-то там мудрил он, крутил, обматывал какое-то время, и в итоге получилось то, ради чего он всё это затеял.
– Посмотри, как тебе идёт. – он, восхищаясь, подал мне зеркало. – Разве не видишь, как сильно меняется твое отражение? Разве не чувствуешь особенное душевное тепло, нистекающее дальше по телу? Не чувствуешь себя защищённой и свободной?
– Есть немного… – согласилась я, реально ощущая то, что внушал мне господин Джамал.
Чувствовать на себе платок и его воздействие на психику было более чем необычно. Я ведь носила платки иногда, но никогда прежде не ощущала ничего подобного.
Сила убеждения меня ослепила, либо платок и впрямь попался волшебный, заряженный на положительные эмоции, я не знала. Но этот, казалось бы, простейший ритуал покрываться действительно обладал каким-то чудодейственным эффектом.
Мне казалось, что раньше я просто рассыпалась от панических атак со стороны всех, кому не попадя, а сейчас компактно собрана в кучу. Раньше я была глупа, а теперь прозрела. Мышление моё до общения с господином Джамалом было искаженным, неправильным, спутанным, я не понимала, что хочу и что делаю. Но сейчас этот окутывающий флёр его убеждений будто бы дал мне глоток живительной воды, и все невзгоды прошли сами по себе.
Но внутренний голос твердил обратное: "Не соглашайся с ним, не ведись. Он пускает пыль в глаза, навязывая тебе чужое, выгодное ему мнение. Он использует тебя и психологически насилует. Промывает мозги вовсе не завуалированной атакой и подменой понятий, навязывая не свойственные тебе в данный момент чувства и ощущения. Он уподобляется тому способу влияния над личностью, какой применяется сектантом, когда тот вербует адепта. Защищённости никакой нет, она искусственная, наносная. Вспомни, где ты находишься и кем окружена. Очнись, твоей слабостью пользуются. Твою правду отторгают, внушая то, чего не существует. Тебя никто не спасёт, кроме тебя самой. Здесь нет друзей. Только твои враги. Сломишься – погибнешь."
– Ты находишься под защитой. – продолжал шептать господин Джамал, гипнотизируя меня, подавляя волю и не давая воспрянуть закравшимся подозрениям. – Тебе ничего не угрожает. Ты надёжно спрятана от неугодных. Ты закрыта от внешнего зла во всех его появлениях. Ты находишься под куполом, который одновременно является твоим убежищем. Вместилищем твоей веры, а значит, и безграничной души. Твоя ранимая душа сейчас спокойна и безмятежна. Она излечилась и готова дарить добро всему миру, который тебя окружает. Ты будешь плакать, но лишь только от радости. Ты радуешься, а не огорчаешься, чем радуешь других. Открой себя и впусти веру в своё сердце. И тогда никто уже не сможет тебя обидеть. Никто не посмеет унизить тебя. Никогда. Вокруг тебя будет счастье, благополучие. Ты забудешь о том, что такое проблемы. Вот твое будущее, Айша. Возьми этот платок. Оставь его себе в память о нашем светлом разговоре.
Господин Джамал расправил приятную к телу ткань на моих плечах, а затем легонько упокоил на них свои ладони.
– Я всегда мечтал о дочери, моя дорогая Айша. – продолжал он свой монолог, стоя позади меня. – Думаю, тебе можно в этом признаться. Только вот жена моя умерла рано, и потом, чтобы забыться, так как я ее очень любил и не мог смириться с утратой, ушел с головой в карьеру. В итоге, несмотря на то, что у меня на данный момент четыре жены, не срослось стать отцом опять. Старший сын мой уже никогда не подарит мне внуков. Ему лишь бы кутить и грешить. Особенно ты у него, как навязчивая идея. Он все мелит о том, как мечтает заставить тебя плакать вечно. Он словно одержим этой идеей. Его неустойчивым разумом, и без того слабым, всецело овладело зло.