Обретение дара
Шрифт:
— Государь, я готов, — произнёс Алексей, входя в каменный зал с низкими потолками и колоннами. Освещённым четырьмя факелами.
— Проходите Алексей Иванович, — кивнул государь, стоя у каменного алтаря.
Вздохнув, князь подошёл ближе. С того дня обстановка тут не изменилась. Та же чаша для крови, те же факелы, горящие синим огнём.
— Вы уверены? — поднял на него взгляд император.
— Да Ваше Величество — судорожно произнёс Алексей. Сейчас эта идея не казалась ему правильной.
— Будем, надеется, что я прочитал правильный ритуал, — нервно усмехнулся император, которого одолевал не меньший мандраж.
Ритуалов он провёл немало в этом месте. Это были и посвящение, и принятие в род. И свадьба была его тут. Но вот этот ритуал был для него первым, и он очень верил, что последний. О самом ритуале знали все аристократы, была специальная книга, где описывались все существующие ритуалы. Но если принять в род человека, было наказуемо всего лишь на несколько недель потерять дар, а свадьба так и вовсе прибавляла сил, то цена призыва была написана в той книге кровью, того рода, где хранилась книга. Чтобы каждый глава рода, знал и помнил, чем он поплатится, если посмеет пойти на это. Цена этого была смерть. Жизнь за жизнь.
И что толкнуло Барклай-де-Толли пойти на этот сумасшедший ритуал, император не хотел думать. Но справедливости ради, он искренне сочувствовал старику.
Взяв со стола серебряный Атам, он надрезал свою ладонь и занёс её над чашей.
Алексей Иванович же сняв камзол, закатал рукава рубашки и протянул обе руки над чашей.
— Вы уверены? — спросил император, начиная ритуал.
— В здоровом уме и рассудке я даю своё согласие, — зажмурился Алексей Иванович.
— Я Николай Романов, подтверждаю и даю согласие, — прошептал государь и сделал вертикальный надрез по левой руке старого князя. — Согласие на призыв нового члена рода Барклай-де-Толли, — сделал он по правой руке вертикальный надрез.
— Я призываю своего сына. Опору и наследника, — прошептал Алексей.
Император же сделал горизонтальный надрез на обеих руках в районе локтей.
Комнату окутывал синеватый клубистый дым, поднимающийся от пола. Ао крипте разлетелись слова.
Шесть месяцев.
Застонав от боли, Алексей Иванович рухнул на колени.
А император облокотился об алтарь. В безмолвии сжав зубы от тысячи уколов игл по его телу. Перед глазами замелькали образы, которые ему снились в детстве, которые нет, нет, но появляются во снах и сейчас. Воспоминания жизни, о которой он не знал и не проживал. Всё было незнакомой, кроме последнего воспоминания. Этого места, возле алтаря стоял его отец и Алексей Иванович, а на камне лежало тело, его тело. Такой — же клуб дыма только фраза прошелестела о десяти годах.
Подняв затуманенные кровью глаза, он бросил взгляд на голого парня, лежащего на алтаре и переводя взгляд на старого князя, прошептал.
— Алексей Иванович, я призванный? Такой же, как он?
— Увидел, значит…Да Николай, ты был призван в тело наследника, — морщась от боли, прошептал старик, с трудом поднимаясь на ноги.
— Нет…Нет… Это ведь…нет! Не верю! — его голос дрогнул.
— Такова, правда, в архиве семье есть запись об этом дне. Можете проверить, — оперевшись об алтарь мужчина, посмотрел парня лежавшего перед ним. — Ну здравствуй, сын.
Позади него раздался звук захлопнувшейся двери. Император покинул крипту. Значит, и им пора. Подняв его на руки, которые теперь просто кровоточили, он вышел из крипты.
Моя голова, как же она болит. Первые о чём подумал, начиная просыпаться. Чёртов Владос, опять какую-то палетку купил. Говорил же, не надо экономить на алкашку. Хочешь пить или бери в нормальном магазине или не пей. Ну хорошо, можно было в бар сходить, но таких денег у нас точно не было. Но нет же, нужно было купить у каких-то таксистов среди ночи из багажника. А это всё потому, что мы наконец-то смогли уговорить Катю с Дашкой заглянуть к нам по случаю сдачи сопромата. И вот когда нам осталось практически протянуть руку и взять свою награду, у нас кончилась выпивка. И Владян срочно принялся искать варианты. Нашёл ё-моё. Помню, что он ворвался в комнату общаги через окно, по спущенным вниз верёвке и весело тряхнул двумя бутылками. Помню, что девчонки весело тряхнули снятыми кофтами и подставили бокалы, а больше не помню.
Открыв глаза, я очнулся в незнакомой комнате, лёжа в огромной двуспальной кровати.
— Так и где я? И что я? — задал я вопрос в пустоту.
Так, ладно, нужно осмотреться, может, найду ответы хотя бы на элементарные вопросы. Встав с кровати и размяв немного затёкшее тело, я обратил внимание на огромную картину напротив кровати. Сверху ветвистым шрифтом был написан девиз семьи Верность и терпение.
На картине были изображены трое мужчин и женщина. С копной вьющихся, каштановых волос до лопаток. Но, что сильно бросается в глаза, это их одежда. На них была странная, я такую одевал на экскурсии в Питере, когда нас привезли в какой-то очередной дворец и одевали в одежду XVIII–XIX века. Чтобы научить танцам того времени. Военные камзолы у двух молодых парней и парадный камзол у отца семейства. А женщина была одета в голубое пышное платье. Обведя взглядом комнату, отметил, что интерьер был под стать картине. Массивная резная мебель из красного дерева. Тяжёлые шторы с позолотой. Большая хрустальная люстра свисала с потолка и, судя по всему, вместо лампочек в ней были свечи. Подхватив стул, я, подтащив его под люстру, забрался на него. И правда, свечи. Оглядевшись по сторонам, я приметил ещё несколько подсвечников со вставленными внутрь свечками.
Спустившись на пол, я сев на стул, задумался. А что за херня-то тут творится?
И пока я думал над происходящим, дверь отворилась и в комнату спиной в весьма провокационной позе зашла служанка, судя по униформе. Она затаскивала в комнату огромный ковёр.
Но ковёр я увидел позже, а первое время я не отрывался от пятой точки этой девушки. Которая ещё так сексуально стонала, дёргая ковёр из стороны в стороны.
И, в конце концов, я, не удержавшись, хмыкнул на особо громкий стон.
— О, князь, вы очнулись? — подскочив, она повернулась ко мне.
Лет двадцати пяти, с крепкой троечкой в груди. Из-под чепчика торчал каштановый локон волос.
— Кто вы? — произнёс я, окинув её взглядом.
— Я Мари, ваша служанка, — присела она в реверансе девушка. — Как вы себя чувствуете?
— Вполне здоровым, хотя не отказался бы от воды, — подумав мгновение, дал я свой ответ. — Значит, Мари? А я Сергей.
— Вода у вас в кувшине, на столе, — указала она пальцем на мраморную вазу.
— Это кувшин? — в сомнение протянул я, поднимаясь на ноги.
— Ну конечно, кувшин, сверху в нём пробка, вынимайте и наливайте, — кивнула она с интересом, смотря на меня.
— Вот бы никогда не подумал так, — произнёс я и последовав совету девушки, приподнял крышку.
Внутри и правда оказалась вода. С небольшим трудом, наклонив вазу, я наполнил стакан и с жадностью припал к стакану с чудесным напитком — вода обычная. Утолив жажду, я оглядел девушку куда более плотоядным взглядом. Она уже к этому времени затащила ковёр в комнату и теперь уверенно пиная его ногами, раскатывала по полу.