Обретение любви
Шрифт:
— Тогда я закажу билеты и заеду за тобой, — сказал Жан-Поль.
Ждать Камилле пришлось дольше, чем она рассчитывала, и она уже начала волноваться, когда наконец раздался звонок.
— Ты знаешь, — объяснил Жан-Поль причину задержки, — я решил, что будет удобнее ехать не поездом, а на машине. Я заправил полный бак.
Они спустились. “Фольксваген” Жан-Поля стоял за углом. Когда они наконец поехали, Камилла немного успокоилась. С каждой минутой, с каждым километром она приближалась к Роберту. Через несколько часов она его увидит, сможет обнять. Наверное, он ее ждет. Конечно, ждет, иначе не просил
Интересно, как будет выглядеть их встреча, размышляла Камилла. Скорее всего, случилось что-то действительно серьезное, — если бы это была пустяковая царапина, он не стал бы просить чужого человека о телеграмме, а позвонил бы ей сам. Скорее всего, он не может встать. Может быть, ему сделали операцию. В сознании ли он? Если да, она сядет у его кровати, и он расскажет ей, что случилось. Ей так интересно будет его слушать! А если он без сознания? Если ему угрожает опасность? Ей впервые пришла в голову мысль о том, что происшедшая авария — не простая помеха их встрече, что это может быть очень серьезно и она может потерять Роберта. Как она тогда будет жить? Нет, лучше об этом вообще не думать.
Словно подслушав ее мысли, Жан-Поль, до этого молча ведший машину, осторожно, видимо опасаясь причинить ей боль, стал расспрашивать ее о Роберте, об аварии. Вначале она думала ограничиться самыми необходимыми сведениями — вроде тех, что сообщают чиновникам при пересечении границы. Однако Жан-Поль был так внимателен, а ей так хотелось говорить о Роберте, рассказывать о Роберте, о своей любви, что она увлеклась и рассказала почти свое, что знала. Что касается аварии, то она и сама почти ничего не знала о том, что случилось. Почему он не воспользовался парашютом?
— А может, он выпрыгнул, но парашют не раскрылся? — предположил Жан-Поль.
— Не знаю, ничего не знаю, — покачала головой Камилла. — Знаю одно — я ему нужна и он хочет меня видеть.
— А ты — его, — печально констатировал Жан-Поль.
Камилла ничего на это не ответила. Да и что было говорить? Жан-Поль все правильно понял. Она была благодарна за то, что он избавил ее от унизительных сцен и за то, что сопровождает ее в этой поездке. Она только теперь поняла, насколько ей нужно было выговориться, как важно чувствовать рядом понимающего, чуткого человека.
— Ты отличный товарищ, Жан-Поль, — вырвалось у нее. — Я и не знала, какой ты. Хотя знаю тебя так давно...
— Друзья познаются в беде, — повторил Жан-Поль старую, как мир, истину.
Дорожный указатель известил их, что они миновали Лион. Дорога стала ветвиться. Камилла заметила, что Жан-Поль ведет машину далеко не так уверенно и быстро, как Роберт. Что ж, это понятно: Роберт — профессиональный гонщик, находиться за рулем для него — естественное состояние. Она представила Роберта в шлеме, сидящего в гоночной машине. Нет, она бы не хотела быть женой гонщика. Ей не нужна слава, не нужно, чтобы их имена встречались в газетах. Знать, что он постоянно рискует жизнью ради их благополучия... Нет, в таком случае она бы чувствовала себя обязанной, а это ей не по душе. Конструктор — это гораздо лучше. Хотя, оказывается, и здесь есть риск.
— Мы не будем останавливаться в отеле? — прервал ее размышления голос Жан-Поля. — Поедем прямо в госпиталь?
— Да, — согласилась Камилла. — Сначала нужно узнать, что с ним. Тогда будет ясно, как долго надо мне здесь оставаться.
Показались пригороды Гренобля. Остановившись у поста дорожной полиции, Жан-Поль узнал, где находится госпиталь святого Людовика. Пришлось поплутать по центральным улицам, пока наконец они не въехали в ворота старинного монастыря. Правда, тут же выяснилось, что от монастыря осталась одна оболочка. За старым зданием аббатства стояло несколько новых корпусов. В одном из них, как им объяснили, и находился пациент Роберт Хаген.
Жан-Поль поставил машину на больничную стоянку и помог Камилле выйти.
— Я подожду здесь, — кивнул он на монастырский садик. — Думаю, тебе не надо говорить, что я приехал с тобой — он может не понять. Если ты там очень задержишься, как-нибудь дай мне знать.
— Ты ошибаешься, Роберт все поймет, — запальчиво возразила Камилла. — Мы во всем понимаем друг друга. Я не думаю, что тебе придется ждать долго — я приду, как только выясню, как обстоят дела.
В больничном холле за дисплеем сидела пожилая монашенка. Как выяснилось, это была старшая сестра. Камилла объяснила ей, кого ищет, и назвала свое имя. Взглянув на строчку на экране, монашка приветливо заметила, что американец ее ждет и уже несколько раз спрашивал о ней.
— Скажите, что с ним? — взмолилась Камилла. Она не могла больше выносить неизвестность.
— Сейчас все в порядке, — успокоила ее сестра. — Правда, когда его доставили к нам, этого нельзя было сказать. Но идите, он сам, вероятно, хотел бы вам все рассказать.
В лифте Камилла поднялась на третий этаж. С замиранием сердца она приблизилась к двери палаты, в которой лежал Хаген. Постучав, она вошла.
Она думала увидеть Роберта, но увидела прежде всего две вещи: яркую глянцевую обложку какой-то книги с пистолетами и девицами и огромную забинтованную ногу, вытянутую к потолку и висящую как бы отдельно от тела. Хаген опустил книгу и увидел Камиллу. Он сделал инстинктивное движение, пытаясь вскочить, и сморщился от боли. Камилла шагнула к постели.
— Лежи! — решительно заявила она, как будто он и в самом деле мог встать, и тут же спросила: — Что, очень больно?
— Нет, сейчас уже ничего, — бодро заверил ее Роберт. — Как ты доехала? Как себя чувствуешь?
— Тоже мне вопрос! Лучше скажи, как ты сюда попал и как себя чувствуешь.
— Летел, видишь ли, летел, — очень серьезно объяснил ей Роберт, — и вдруг почувствовал необъяснимую тягу к земле. Меня так туда потянуло, что я не успел выбрать место поровнее. Встреча с землей вышла очень бурной и страстной. Вот результат.
— Нет, а что все-таки случилось на самом деле? — продолжала допытываться Камилла. — Надеюсь, что это не твой мотор отказал?
— Ты попала в самую точку... — начал Хаген, но Камилла его опередила:
— Не может быть! Значит, это действительно был мотор?
— Нет, ты не так поняла. Ты попала в точку — меня беспокоило больше всего именно это. Просто в воздухе — а я забрался достаточно высоко — самолет вдруг перестал слушаться руля. А затем и мотор заглох. Я начал кувыркаться, потом немного выровнял машину, но она по-прежнему плохо слушалась и быстро теряла высоту...