Обретение мира
Шрифт:
— А что другие города? Чужой, например.
— Ха, — Перегуда улыбнулся, — этот твой Докай оказался молодцом, как-то так сделал, что в Чужой пришло чуть не с полтысячи пернатых, многие на летающих страусах, и все отлично вооружены.
— Драться будут за Чужой?
— Не столько за ширский город, — кивнул Перегуда, — как мне представляется, сколько за библиотеку.
— С крепостями тоже все неплохо обстоит, — добавил Председатель, — на бумажном, в Перекопской и у Бабурина, когда узнали, что у нас привезенный крестьянами урожай и хранить негде, вывезли отсюда столько, что…
— Стоп, Председатель, — Ростик даже руку поднял, чтобы остановить его. — Ты что же, считаешь, Боловск падет?
— Не знаю, — Дондик по своему обыкновению с силой потер лицо. — Это ты мне скажи — устоим мы или нет? — молчание воцарилось за столом. — Скажи, Гринев, мы правильно…
— Погибнут, конечно, многие. — Ростик еще раз подумал. — Но то, что остался Докай, — это хороший признак. Пожалуй, пауки навалятся на Город всей массой. Но если мы отобьем штурм раз или два, они… Да, наверное, рассыпятся по нашим землям, и их можно будет долбить по частям. Это шанс.
— А что еще? — спросил Дондик.
— Еще? Пожалуй, следует как можно эффективней использовать алгоров. Я видел под алюминиевым, как Ихи-вара сквозь их порядки, просто через сплошной атакующий вал проходила. Она их до сотни за четверть часа, наверное, нашинковала и ушла, хотя, прошу особо заметить, была к тому времени уже обожжена через свою нузу несколькими попаданиями и вообще, перед этим несколько дней дралась без передышки. — Он снова допил свой чай, но, когда увидел, что третий стакан опять наполненным стоит перед ним, обрадовался ему меньше, чем второму.
— Это-то понятно, — кивнул Перегуда, — невидимок твоих, к счастью, и подначивать не нужно, сами в бой рвутся.
— Как и летатели, — уронил Дондик. Чай он выпил едва до половины, есть лепешки, в отличие от Перегуды, не стал. — А ты что собираешься делать?
— Если вы мне выделите на денек антиграв и достаточно топлива, смотаюсь в Храм, Барона оставлю. Пока там Каса оборону держит, но она же, когда пауков увидит, за ними охотиться начнет, а нужно, чтобы кто-то постоянно находился.
— Не-а, — вдруг отчетливо произнес Барон. — М-ня…
— И не спорь, — напустился на него Ростик, впрочем, не слишком энергично, вырчей в этом не нуждался, — прикажу — и останешься.
Барон задумался.
— А Храм твой выдержит? — спросил Дондик.
— Для обороны строил, — неопределенно отозвался Ростик. — Да и придут туда, на север, к побережью, уже не сплоченные орды, а так… разведчики. Надеюсь, устоит.
— Оружие, боеприпасы нужны?
— За последние годы, что я там жил в свое удовольствие, такой арсенал собрался, наверное, полроты могу вооружить. — Рост допил-таки третий стакан чаю, перевел дух. — Потом вернусь, могу батальон взять.
— Это хорошо, — серьезно кивнул Дондик. Поднялся, с шумом отодвинув стул. — Ты себя береги, Гринев, ты нам еще понадобишься. — Уже у двери обернулся:
— Кстати, ты говорил еще что-то про какую-то угрозу, которая к нам приближается. Это не борым? А то было бы неплохо, если бы крысята пауков сожрали. Против них мы уже умеем защищаться…
— Нет,
— Как узнаешь, не сочти за труд… — сказал, дожевывая, Перегуда. И снова улыбнулся, кажется, сообразил, что лишнее говорит, но все-таки договорил:
— Извести, в общем.
Втроем они вышли через кухню на заднее крылечко. Тут, неожиданно для Роста, оказался Чернобров, тот самый водила, с которым он… много чего испытал. Чернобров постарел, стал морщинистым, и борода его поседела напрочь, только брови и остались черными и кустистыми, как в прежние времена. Они пожали друг другу руки.
— А ты чего чаевничать не стал? — спросил его Ростик.
— Не дело водителя с офицерами восседать, — важно отозвался старый шофер. — Я и тут, с твоими волосатиками, славно побеседовал.
Рост мельком посмотрел на бакумуршу, что вела у мамы хозяйство, по всему, она была довольна, что ей удалось покормить Черноброва и как-то с ним потолковать. Тут были свои отношения, в которые непросто было вникнуть.
Ростик и не стал. Он проводил нежданных гостей до калитки, еще раз посмотрел на Октябрьскую и пошел домой. Неожиданно ему захотелось выспаться. Пока это еще было возможно. Пока этот спокойный, уютный мирок его детства оставался вне войны.
Часть V
ОБРЕТЕНИЕ МИРА
25
Снежинки кружились спокойно, словно ничего в мире не было важнее, чем падать с неба, устилать эту землю чистотой, нависать на кустах серебряным мехом, преображать весь мир. Особенно странно было видеть снег на разгоряченных боем лицах и одежде ребят, не очень чистой, испачканной сажей и пылью, выбитой из литого камня парапетов выстрелами пауков.
Комши атаковали зло, почти беспощадно, но Ростик отлично знал, что этот бой люди выиграют. Вот такая у него появилась в последние дни особенность — он чувствовал войну, как никогда прежде, даже в те времена, когда не расставался с автоматом.
Пауки еще наседали, какой-то здоровенный п’ток, Ростик и не помнил, чтобы он дрался в его батальоне, вдруг завалился на него, грузно дыша и на каждом выдохе выбрасывая красную, почти человеческую кровь поверх странного нагрудника из кованого дерева. Рост по привычке, появившейся у него много лет назад, склонился над ним, пытаясь поймать последний взгляд умирающего.
Он знал, что это очень важно, поймать этот взгляд, что каждый, кто уходил в другой мир, как считалось, более совершенный и добрый, должен был проститься с кем-нибудь взглядом — долгим, ищущим, заполненным болью и страхом. Этот п’ток глаз не открывал. Это был его выбор, Ростик был в этом убежден так же, как и в том, что все делает правильно, что может на долгие минуты отвлечься от боя и посмотреть в лицо этого существа. С пурпурной кожей, с зелеными глазами, странно похожими и непохожими на человеческие, бывший враг, который умер за Боловск.